– Разве для подобных бесед мне не положен адвокат?
Джоанна произнесла эту фразу так неожиданно властно и повелительно, что Вера удивилась.
– Думаю, нет. Но, если хочешь, давай все отложим до полицейского участка. Будут адвокаты, все под запись и по правилам. Так даже лучше. Я же еще не арестовала тебя и не огласила твои права.
По лицу Джоанны как будто пробежала тень.
– Извини, я всегда становлюсь такой, когда мне страшно.
– Джек сказал, ты перестала пить таблетки.
Упоминание Джека застало ее врасплох, и на мгновение Вере показалось, что она сейчас расплачется.
– На пару недель перестала, но снова начала. Я поняла, сейчас не время завязывать. И кто знает, настанет ли это время когда-нибудь.
Она посмотрела на Веру и широко улыбнулась:
– Не переживай. Я не сержусь.
Вере показалось, что она говорит правду. Вот Джоанна, которую она хорошо знает: шумная и причудливая, но рассуждает здраво. Но почему она зарезала этого эксперта по английской литературе?
– Давай еще раз, – повторила Вера. – Как ты здесь оказалась?
– Мне казалось, я неплохо пишу, – начала Джоанна, будто с трудом подбирая нужные слова. – По крайней мере, я думала, мне есть что сказать. Увидела статью о Доме писателей в «Ньюкасл джорнал». Они проводили что-то вроде конкурса. Я им кое-что отправила. Написала о Франции, о моей жизни там. Подробности, которые засели у меня в голове. В общем, я выиграла, и они выделили мне стипендию. Недельное обучение. Все бесплатно.
– Почему ты ни о чем не рассказала Джеку? Разве он был бы против? Он бы порадовался за тебя.
– Он думает, лучше не ворошить прошлое.
Джоанна отвернулась и посмотрела в темноту за окном. Она могла увидеть только собственное отражение в стекле.
– Он все принимает на свой счет. Думает, его одного мне должно быть достаточно.
– Потому что одной тебя достаточно для него? – спросила Вера.
– Он меня обожает, и я должна быть благодарна. Я очень благодарна.
Вере показалось странным вести подобный разговор с человеком, которого обвиняют в том, что он воткнул нож в сердце другому человеку. Но зато Джоанна расслабилась и говорила более открыто.
– Благодарность – сложное чувство, – сказала Вера. – Мне оно тоже дается непросто. Предпочитаю, чтобы люди были благодарны мне, а не наоборот.
– Да, – Джоанна улыбнулась. – У меня так же.
– Значит, ты выиграла в конкурсе и хотела отвлечься на несколько дней? Пожить для себя? Отдохнуть от фермы и Джека?
Джоанна подалась вперед, и ее длинная коса упала ей на плечо.
– Не совсем. Мне хотелось разобраться в своем прошлом, все осмыслить. Оглянуться и свежим взглядом оценить мой первый брак.
– Эх, подруга, ты как будто к психотерапевту приехала, а не рассказики писать.
Джоанна запрокинула голову и залилась щедрым, глубоким смехом. Этот смех Вера помнила по вечеринкам и ужинам на их ферме. Этот смех унес ее из этого странного дома с полками книг и рукописями обратно в реальный мир, где на лугах пасутся ягнята, пахнет свежей землей и дождем.
– Ты бы видела эти занятия, – сказала Джоанна. – Им надо тебя нанять: сидела бы на семинарах и следила, чтобы никто не писал пошлую чушь.
– Но сейчас я здесь, потому что убили человека, – еще раз напомнила Вера.
Какое-то время они сидели молча, глядя друг на друга.
– Я не убивала, – повторила Джоанна. – Он мне не нравился, но я его не убивала.
Вера больше не могла расспрашивать Джоанну, иначе это выйдет за рамки регламента. Главный подозреваемый – соседка, даже, можно сказать, подруга, так что налицо конфликт интересов. И сидят они наедине. Ни свидетелей, ни диктофона. Надо немедленно позвать одного из местных констеблей. Он посадит Джоанну в полицейскую машину и отвезет в участок. Там ей найдут дежурного адвоката, а кто-то из сотрудников ее допросит. Но Вера так и осталась сидеть на месте и ничего не сказала. Она детектив – и слушать других умела лучше всего.
