Женя был такой нелепый, худой и с шаловливой улыбкой. Он помнит, как светились его карие глаза на солнце – они казались золотистыми. Он мечтательно говорил, что поступит в лучший университет, а потом смеялся и говорил, что не зря же он столько учил. Из-за солнца, что падало на лицо Жени, его веснушки казались особенно яркими. Если при обычной освещении они были почти незаметны, то на этой фотографии они были ярко рыжими пятнышками.
Виталик сделал один шаг. Последняя фотография. Ему на ней двадцать четыре. Он сидит между родителями на диване, совсем как на самой первой фотографии, только на фоне нет ковра. И Жени нет. Он обнимает родителей за плечи и они улыбаются в камеру.
Он повзрослел и его улыбка не такая как прежде. Появилась морщинка между бровей, она не пропадает даже, когда он улыбается. Отец постарел, как и мать.
Мужчина резко выдохнул, отворачиваясь и пошел в ванную мыть руки. Все было таким родным и одновременно чужим. Нереальным. Как будто он очередная игрушка, какой-то избалованной девочки и она нашла его среди кучи других игрушек и решила поиграть, поместив в новый кукольный домик.
Вода зашумела в трубах, а потом с напором полилась с крана. Виталик задумался, совершенно не следя за своими действиями, так много раз он это делал. Он так погрузился в себя, что даже не был уверен мыл ли он руки с мылом или нет и мыл ли вообще.
Опершись на раковину руками, он сделал несколько глубоких вдохов, прикрыв глаза.
«Ты чего? Есть пошли!»
Виталик не любил ездить домой. Как бы его не мучала совесть за это, он должен признать, он не любил встречаться с родителями. Этот дом и они были живыми напоминаниями о Жене. Все было таким знакомым, что он знал, чтобы тот сказал, но было таким чужим из-за того, что эти слова звучат только в его голове.
Он смотрел на отца и думал, что точно такого цвета глаза у Жени. Ему хотелось спросить, где тот пропадает и когда уже выйдет к своему любимому старшому брату. Он смотрел на мать и видел те же суетливые движения. Он смотрел на эти стены, они совсем не поменялись. Он смотрел на стол, еду, ковер. Все было тем же. По этому ковру ходил его брат, за этим столом они ели. Эта квартира была как точка в пространстве, которая зависла в прошлом и существовала бесконечным воспоминанием. Она не давала ему жить дальше. И его ужасало то, как живут его родители. Как они могут каждый день проходить мимо его комнаты? Как могут садиться за этот стол и не спрашивать: «чего это он так долго не выходит?».
Виталик бы не выдержал.
Он жил в другом районе, общался с другими людьми и его мир изменился до неузнаваемости. Но когда он возвращался в этот подъезд, в эту квартиру, то не мог увидеть эти изменения. Это место осталось прежним, а весь мир продолжает двигаться в своем ритме.
Виталик громко вдохнул, пытаясь успокоиться, и судорожно выдохнул. Так и должно быть. Чтобы с нами не случилось, мир не меняется. Меняемся мы и теперь мы видим его по-другому. Когда-то для него эта квартира было светлым местом, теперь это кукольный домик. Теперь этот маленький уютный домик не приносить ничего кроме болезненных воспоминаний.
Он вышел к столу как раз вовремя. Отец наконец-то убедил мать, что все нормально и ничего больше не нужно приносить, а если кому-то что-то и нужно тот сам сходит. Разумеется, она возмущалась, говоря, как так, если она хозяйка, но за стол села.
