Комната, полная зеркал. Биография Джими Хендрикса - страница 8

Престон и Кларисса переехали на Северо-Запад, чтобы начать новую жизнь там, где темный цвет кожи доставлял меньше проблем. Сиэтл в какой-то степени подходил под это определение, ведь тут хотя бы не встречалось питьевых фонтанчиков, доступных только белым, как это было на Юге. Впрочем, на Северо-Западе афроамериканцы также сталкивались c дискриминацией, хоть и с менее явной, но все же ограничивающей возможности. В Сиэтле чернокожие жили в так называемом Центральном районе, площадью четыре квадратных мили (около 10 км². – Прим. пер.), в котором находились одни из самых старых и ветхих домов города. За пределами этого района домовладельцы редко сдавали жилье афроамериканцам, а во многих городках и поселках действовали законы, запрещающие продажу недвижимости не белым.

Несмотря на то что темнокожие были ограничены в выборе жилья, они смогли извлечь некоторую выгоду из этой фактической сегрегации Сиэтла. В Центральном районе они создали сплоченную общину, среди жителей которой процветали тесные соседские связи и гордость за свою этническую принадлежность. «Это было достаточно маленькое сообщество, поэтому даже если вы не знали какого-то человека, вы точно знали членов его семьи», – вспоминала Бетти Джин Морган, старожил района. Центр Сиэтла был также домом для коренных американцев, иммигрантов из Китая, Италии, Германии, Японии и Филиппин. Местные школы пестрели представителями разных национальностей. В районе проживало достаточно этнических и религиозных меньшинств, чтобы его стали считать центром мультикультурализма, уникального в те годы не только для Сиэтла, но и для всех Соединенных Штатов. Историк Эстер Холл Мамфорд назвала свою книгу об истории афроамериканцев в Сиэтле «Калебас», отсылая к традиции приготовления пищи в огромной кастрюле, достаточно большой, чтобы накормить всю деревню. Эта метафора прекрасно характеризует Центральный район Сиэтла в первой половине ХХ века, инклюзивный и независимый. Прочные социальные связи и теплое чувство равенства оказали сильное влияние на всех, кто в нем вырос.

У черного сообщества Сиэтла были собственные газеты, рестораны, магазины и, что самое замечательное, собственный район развлечений с центром на Джексон-стрит. В его ночных клубах и игорных домах выступали всемирно известные джазовые и блюзовые исполнители. Эта сцена принимала стольких звезд, что редактор одной газеты сравнил ее со Стейт-стрит в Чикаго и Бил-стрит в Мемфисе. Хотя Престон и Кларисса Джетер не были завсегдатаями клубов на Джексон-стрит, молодость их детей, а впоследствии и внука, Джими Хендрикса, пройдет на фоне этого красочного и яркого мира подполья.

Самой большой проблемой для чернокожих в Сиэтле был поиск достойной работы. Белое сообщество во многом толерантно относилось к афроамериканцам, однако темнокожим были доступны только профессии в сфере услуг: повар, официант, носильщик багажа и тому подобное. По знакомой схеме Престон Джетер стал портовым грузчиком на период забастовок (обычно эту работу выполняли только белые). Кларисса нашла место в качестве домашней прислуги. По переписи 1910 года, на этой должности работало 84 % афроамериканок в Сиэтле. Кларисса, как и большинство чернокожих матерей того времени, начала нянчить белых детей тогда, когда у нее родился собственный ребенок.

В течение следующих десяти лет у Клариссы родилось восемь детей, двое из которых умерли в младенчестве, а еще двое были отданы на усыновление. Люсиль, младшая из детей Джетер, родилась в 1925 году на восемь недель раньше срока. Из-за осложнений, вызванных опухолью, а также в результате послеродовой депрессии Кларисса осталась в больнице на шесть месяцев. Престону на тот момент было пятьдесят лет, он страдал от собственных проблем со здоровьем и не мог заботиться о семье, поэтому воспитанием девочки занялись три старшие сестры Люсиль – Нэнси, Гертруда и Долорес. Медсестры привезли ее домой в один из декабрьских дней, когда Сиэтл накрыла сильная метель. «Им пришлось очень осторожно подниматься с ней на холм перед нашим домом, – вспоминала Долорес Холл, которой в то время было четыре года. – Я взяла ее на руки, и медсестры сказали: «Будь осторожна, потому что это твоя новая сестра»».