Всякий, когда-либо побывавший в Восточной Англии, хорошо помнит крошечные домики, которые на каждом шагу попадаются в этой местности. Сырые строения, преимущественно в итальянском стиле, окружают парки пространством от восьмидесяти до ста акров.
Их серые дубовые ограды, благородные деревья, заросли камыша на берегах прудов и леса вдали всегда приводили меня в восторг. Мне нравится и портик с колоннами, пристроенный к кирпичному зданию времен королевы Анны, которое в восемнадцатом веке было покрыто штукатуркой, дабы привести его в соответствие с модным тогда греческим стилем. Внутри таких домов всегда есть зал с высоким потолком и с непременными атрибутами – галереей и маленьким органом. И библиотеку я люблю – там можно обнаружить все кто угодно, от Псалтыря тринадцатого веха до Шекспира ин-кварто[15]. Ну, и разумеется, картины. Но больше всего я люблю воображать, каковой была жизнь в таком доме, когда его только построили, – тогда землевладельцы процветали, и даже если денег у них было не очень-то много, жизнь их отличалась разнообразием, не то что сейчас. Если бы у меня был такой дом и мне бы хватало денег на его содержание, я бы принимал в нем друзей в ограниченном количестве.
Но это лишь отступление.
А рассказать я вам хочу о необыкновенных событиях, происшедших в доме, похожем на тот, который я пытался описать. Случилось это в Кастрингем-Холле в Суффолке. Подозреваю, что с тех пор как приключилась эта история, поместье было сильно перестроено, но характерные его черты сохранились. Я имею в виду итальянский портик, белый дом прямоугольной формы (внутри он кажется более старым, чем снаружи), парк, лес и пруд. Правда, главное, чем поместье выделялось из десятков других, ему подобных, исчезло. Если вы смотрели на дом со стороны парка, то справа видели огромный старый ясень. Он рос в шести ярдах от дома, а его ветви почти касались стены. Думаю, он стоял там с тех пор, как Кастрингем перестал быть крепостью, ров его был засыпан и на свет появился жилой дом елизаветинского стиля. Во всяком случае, присущих ему размеров он достиг в 1690 году.
В тот год в местности, где находится дом, произошло несколько процессов над ведьмами. Боюсь, что если мы начнем рассуждать на тему, что в стародавние времена являлось причиной – если таковая вообще имелась – всеобщего страха перед ведьмами, то на это уйдет слишком много времени. Действительно ли обвиняемые в подобном преступлении верили в то, что они обладают сверхъестественной силой, ну, а если сила была ни при чем, вправду ли они только тем и занимались, что гадили своим соседям, а может быть, все их признания были вырваны силой – вот те загадки, которые, как я полагаю, еще не разрешены. И настоящая история ставит меня в тупик, так как считать ее просто выдумкой я тоже не могу. Читайте и судите сами.
Кастрингем тоже нашел жертву для аутодафе. Ее звали миссис Матерсоул, и от обыкновенного косяка ведьм она отличалась более выгодным и влиятельным положением. Несколько уважаемых фермеров прихода даже пытались ее спасти. Они постарались дать наилучшие показания в ее пользу и сильно беспокоились, каким будет приговор.
Но свидетельство тогдашнего владельца Кастрингме-Холла сэра Мэтью Фелла оказалось роковым. Он поклялся под присягой, что трижды наблюдал из своего окна, как она в полнолуние рвала ветки «с ясеня близ моего дома». Забравшись на дерево, в одной сорочке, она обрезала веточки необыкновенно большим и кривым ножом и при этом что-то бормотала себе под нос. Каждый раз сэр Мэтью пытался поймать женщину, но она, услышав шум, тут же исчезала, и все, что он видел, спустившись в сад, это зайца, бегущего через парк к деревне.
