– В прессе об этом почти не упоминалось, – заметил Райм. – Если бы правительство, так сказать, поймали с пальцем на спусковом крючке, шума было бы куда больше. Кого предполагают ответственным за убийство?
– Наркокартели, – ответила Лорел. – Морено создал организацию под названием «Движение за полномочия местных», работающую с коренными и неимущими жителями Латинской Америки. Он критически относился к контрабанде наркотиков, что могло раздражать кое-кого в Боготе и некоторых центральноамериканских странах. Но я не смогла найти фактов, подтверждающих, что какой-то конкретный картель хотел бы его смерти. Я убеждена, что Мецгер и НРОС подбросили все эти истории насчет картелей, чтобы отвлечь внимание от себя самих. Есть еще кое-что, о чем я не упоминала. Мне точно известно, что его убил снайпер НРОС. У меня есть доказательства.
– Доказательства? – переспросил Селитто.
Судя по языку тела Лорел, но не по выражению ее лица, она с радостью готова была поделиться подробностями.
– У нас есть информатор – в самой разведке или связанный с ней. От него поступила утечка об ордере, дававшем полномочия на убийство Морено.
– Утечка? – спросил Селитто. – Это вроде как в «Викиликс»? – Он покачал головой. – Нет, такого просто не могло быть.
– Согласен, – сказал Райм. – Иначе об этом уже трубили бы во всех новостях. Информация поступила непосредственно в окружную прокуратуру. И без лишнего шума.
– Да, – кивнул Майерс. – Информация об ордере на убийство поступила по внутренним капиллярам.
Не обращая внимания на своеобразный язык капитана, Райм развернулся к Лорел:
– Расскажите нам о Морено.
Она изложила его историю, будто знала наизусть. Семья Морено, родом из Нью-Джерси, покинула страну, когда мальчику было двенадцать, и перебралась в Центральную Америку из-за работы отца, геолога одной из американских нефтяных компаний. Сперва Морено ходил в американские школы, но после самоубийства матери сменил их на местные, где делал немалые успехи.
– Самоубийство? – спросила Сакс.
– У нее, судя по всему, возникли сложности из-за переезда… а муж был вынужден постоянно посещать места разработок и потому почти не бывал дома.
Лорел продолжала описывать портрет жертвы. Уже в юности у Морено возникло отвращение к тому, как правительство США и корпорации эксплуатируют коренное население Центральной и Южной Америки. Закончив колледж в Мехико, он стал радиожурналистом и активистом, яростно атакуя в своих репортажах Штаты и то, что он называл империализмом двадцать первого века.
– Он обосновался в Каракасе и создал организацию «Движение за полномочия местных» в качестве альтернативы для рабочих, позволявшей им обрести независимость без необходимости искать работу в американских и европейских компаниях или обращаться за американской помощью. У движения есть несколько филиалов в Центральной и Южной Америке, а также на Карибах.
– Вряд ли это можно назвать биографией террориста, – в замешательстве произнес Райм.
– Именно, – кивнула Лорел. – Но должна сказать вам, что Морено выступал в поддержку ряда террористических группировок: «Аль-Каиды», «Аль-Шабаба», «Исламского движения Восточного Туркестана» в китайском Синьцзяне. Он также вступил в союз с несколькими экстремистскими группировками в Латинской Америке: колумбийской Армией национального освобождения, Революционными вооруженными силами Колумбии, а также Объединенными силами самообороны. В немалой степени он симпатизировал «Сендеро Луминосо» в Перу.
