– Пистолет при себе?
Карменсита водила лихо, по-особому, скрещивая руки, перехватывала баранку. Это была машина дяди Кости, но не чёрная начальственная двадцать четвёртая «Волга», а двухцветная, бежевая, с вишнёвым, «Победа» ГАЗ М20 одной из редких, ранних серий – с «клыкастой» решёткой радиатора и сдвижным матерчатым верхом, позволяющим превратить машину в подобие кабриолета. Мощный «мерседесовский» движок тихо гудел, подвеска послушно сглатывала неровности сельской дороги – свою красавицу двоюродный дед нежно любил, холил и лелеял, используя немаленькие возможности и таланты автомехаников «конторского» гаража – и выводил из гаража лишь в редких, особых случаях. Сегодня, похоже, как раз и был такой. Как только Женька сел на правое переднее сиденье, куда указала кубинка.
– «Второй» почему-то именовал его «сиденье смертника». Девушка вытащила из-под приборной панели телефонную трубку на витом шнуре и, нажав несколько кнопок, протянула спутнику. Женька вздохнул и легонько потеребил напарника, со вчерашнего вечера упорно отсиживавшегося в тине – пора!
«Щёлк-щёлк» – давно отработанная, теперь занимающая доли секунды операция по «смене руководства телом». Со стороны посмотришь – и не поймёшь ничего: подумаешь, пацан на секунду опустил подбородок и прикрыл глаза?
– Так оружие-то взял? – нетерпеливо напомнила Карменсита. – Я не стала напоминать, мало ли, кто услышит…
Это она правильно сделала – всё время, пока я разговаривал по телефону, рядом стояла совхозная тётенька-бухгалтер – стояла и нетерпеливо постукивала носком туфли по дощатому полу. Мол – «понаехали тут из города, служебный аппарат занимают, а нам, между прочим, работать надо…»
Я похлопал себя по животу, где, подсунутым под ремень, ждал своего часа «Коровин». Вообще-то, собираясь в колхоз, я подумывал прихватить с собой верный обрез «ИЖака». Мастера, к которым обратился дядя Костя, сумели превратить неуклюжую самоделку в подлинное произведение оружейного искусства. Шейку приклада срезали, заменив её изящно выточенной пистолетной рукояткой. Вместо обрезка приклада на стальном пруте изготовили новый, раздвижной, на двух съёмных зубчатых планках, с затыльником из лёгкого металла и губчатой резины. Там даже регулируемая «щека» появилась, для упора при прицеливании. Но главное – это, конечно, глушитель. Он навинчивается на обрубок ствола и съедает, как выяснилось, почти весь звук. А с учётом того, что выстрел из однозарядки не сопровождается громким металлическим лязгом затвора, оружие получилось по-настоящему бесшумным. Прицел тоже заменили, поставив неизвестную мне, но явно импортную модель переменной, от двух до четырёх, кратности.
После такого тюнинга (здесь это слово пока не в ходу) удостоверение на право хранения «спортивной малокалиберной винтовки модель имярек, выглядело, как сущее издевательство над здравым смыслом, однако бледная лиловая печать с надписью «КГБ СССР» заранее отметала любые вопросы. И, тем не менее, брать девайс с собой дядя Костя отсоветовал: «больно уж специфическое оружие получилось, не на каждый день. Да и носить на теле невозможно, проку от него…» И вручил вместо бывшего «ИЖака» «Коровин» – тот самый, добытый нами в «Силикатах», любовно обихоженный «конторскими» мастерами-оружейниками. Я выщелкнул магазин – все шесть патронов на месте.
– Что, внучек, тяжело в деревне без нагана? – ухмыльнулся генерал, видя, с каким трепетом я рассматриваю старого знакомца.
