Я едва доковыляла до своей комнаты и практически рухнула на кровать, подвывая от боли. Нет, не то чтобы она была невыносимой или острой. Просто такой подлости от своего организма я никак не ожидала – ноги сами выгибались колесом и горели адским огнем. Такая вот жестокая расплата за крохотное счастье. Кое-как устроившись на постели сломавшейся звёздочкой – упереться пятками в стену и развести ноги в стороны (единственное положение в котором хоть как-то легчало) – я посмотрела на виноватую моську Люцифера, жалобно поскуливающего на мои мучения.
– Вот и сходили в гости, Лютик. Теперь твоя очередь за мной ухаживать.
Сказала, а в глазах ретривера вспыхнуло что-то похожее на озарение, и Люцифер унесся из комнаты, чтобы вернуться чуть меньше чем через минуту, сжимая в зубах флакончик «Хлоргексидина». Запрыгнул на постель и положил его рядом с моей рукой, довольно виляя хвостом.
– Вот умный ты парень, Лютик! Все-то ты понимаешь! Но это мне не поможет, – смеюсь я, а Люцифер снова убегает и возвращается уже с тюбиком «Левомеколя».
Опять положил рядом с моей рукой, окончательно добивая своей такой искренней помощью.
– Спасибо, мой хороший! – я хихикаю, но все же выдавливаю на палец немного мази и смазываю внутреннюю часть бедер, надеясь, что хуже мне точно не станет. – Вот видишь, теперь ты меня лечишь. Ну вот почему ты не человек, а? Такой заботливый. Дай я тебя обниму, а?
Сграбастав его в свои руки, чмокаю несколько раз довольную мордаху и спрашиваю:
– Может ты ещё тампоны принесешь? Заодно и тебя обработаем?
– Гав!
Люцифер быстро бежит в кабинет и возвращается с пакетом, в котором лежат тампоны и одноразовые перчатки, запрыгивает на кровать и всем своим видом показывает, что на самом деле он просто гений. И тут я с ним полностью согласна. А через десять минут на кровати валяются уже два «больных». Одна, кое-как извернувшись, чтобы лишний раз не стонать, а второй высунув язык и прикрыв глаза. Одним словом, два страдальца нашли друг друга. Вот только один маленький нюанс – я посматривала на часы чаще, чем обычно. А если быть откровенной, ждала звонка Ярослава. Там, где Лева меня выбешивал своей настырностью, спокойный голос становится какой-то отдушиной и чем-то неуловимо приятным. Хозяин ретривера звонил в половину одиннадцатого всего-навсего узнать, как чувствует себя его питомец, но мне казалось, что даже в этом есть свой тайный смысл или подтекст, который я никак не могла разгадать. Ну ведь не зря же Ярослав назвал Люцифером собаку? А лошадей Слейпниром и Вегой. Вообще, обыкновенный человек, впервые услышав такое имечко, посчитает ретривера чуть-ли не Сатаной во плоти, ведь Люцифер же, да? И задолбаешься объяснять, что это латынь и «несущий свет». Вернее, несущий «Левомеколь». Я тянусь к телефону и лезу гуглить.
– Вега, Вега, Вега… Что же ты такое… пурум-пум-пум… Ага. Самая яркая звезда. Допустим, – киваю я, вспоминая белое пятнышко на лбу, но это слишком просто и очевидно. Несколько строчек и вот оно. Мифология. – Ага! Попалась! «Судья неба или жизнь небес». Так-так-так… Слейпнирушка… Иди ко мне… Пум-пум-пум… Восьминогий конь. Шустрый и проворный. Так я и поверила. А вот в посредника между мирами… Возможно.
