6. 6
Вадим
— Ты вставать собираешься? — слышу сквозь сон женский голос.
Обычно, так мама говорит.
Да, можете считать меня инфантильным типом и маменькиным сынком, но моя родительница по-прежнему меня будит по утрам. Когда ложишься спать в четыре-пять, у организма вырабатывается иммунитет к будильнику. А мама своим голосом и мертвого из могилы поднимет. Педагогическое интонирование – это вам не шутки.
Кстати, о педагогах…
Я приоткрываю веки.
Марина стоит у стола и застегивает ремешок смарт-часов. В своем белом платье и с распущенными волосами она выглядит мило. В комнате пахнет женскими духами – что-то знакомое. Причем, такое знакомое, что я начинаю испытывать странный дискомфорт.
— Что у тебя за духи?
— Арабские. Масляные. Дашка из Эмиратов привезла, — говорит Марина, сматывая и закидывая в сумку зарядник от телефона.
Привстав на локте, я потираю заспанные глаза и спрашиваю:
— Ты куда?
— В город. Мне надо кошку покормить.
Скомкав простыню, я прижимаю ее к паху и, вытянув ноги, опускаю их на пол.
— У тебя есть кошка?
— У родителей. Мама с отцом в санатории. Кошка одна, — Марина выжидательно на меня смотрит. — Не хочу торопить, но из-за тебя бедное животное страдает от голода, — и улыбается своими коралловыми губами. Замечаю, что она еще ресницы накрасила и еще что-то такое с собой сделала, что я глаз не могу оторвать. — Вадим?
Встряхнув головой, поднимаюсь и ищу взглядом свои шмотки. Шорты с трусами валяются на стуле. Я хватаю их и быстро одеваюсь.
Хочется в туалет, принять горячий душ, а не ледяной, как прошлым вечером, переодеться. А потом “Макзавтрак”.
Потягиваясь, я зеваю, как сонный гиппопотам.
Да, и зубы бы почистить.
— Ты на маршрутке? — поворачиваюсь к дивану, чтобы собрать его.
Марина подходит, стаскивает с него постельное белье, на котором мы кувыркались полночи.
— Да.
Покосившись на нее, замечаю, как Марина краснеет. Но я же джентельмен. Делаю вид, что не заметил, и предлагаю:
— Если подождешь пять минут, я у себя все закрою и отвезу тебя.
— Не надо, — Марина неловко покусывает губы.
— Да я сам все равно домой собирался. Я быстро.
Выйдя из домика, я снова потягиваюсь, упираясь ладонями в балки веранды, затем быстро умываюсь, и ровно через пять минут мы с Мариной выезжаем из нашего тупика.
— Ты так и будешь молчать? — интересуюсь я, когда мы минуем шлагбаум.
— А что говорить?
— Например, можешь спросить, хорошо ли мне спалось?
— И хорошо ли тебе спалось? — вторит девушка.
— Хорошо. Но стало довольно одиноко после того, как ты ушла наверх.
— Вот как?
— Ага, — я тянусь к держателю, беру телефон и вручаю его Марине. — Позвони себе.
— Зачем? — ее искренний шок вызывает у меня улыбку.
— Затем, чтобы у меня был твой номер, а у тебя – мой.
Покачав головой, она тычет телефоном мне в плечо.
— Я поняла. Но… зачем?
— Я что не могу попросить номер у понравившейся мне девушки?
— Нет, Вадик, не нужно этого, — решительно отрезает Марина.
Она говорит, как моя мама.
Черт. И пахнет, как моя мама.
В прошлом году мама с отцом тоже летали в отпуск в Эмираты.
Сам аромат приятный – теплый и нежный, но мне как-то стремно от того, что женщина, с которой я трижды кончил, пользуется теми же духами, что и моя мать. Гораздо больше мне нравилось, когда Марина пахла вишней и сексом, как прошлой ночью.
— Значит динамишь меня? — вставляю телефон обратно в держатель.
— Нет, — Марина поправляет солнцезащитные очки. — Но ты же сам понимаешь, что в нашем случае обмениваться номерами – бесперспективно. Я тебя на десять лет старше, я в разводе и у меня дочка.
