– Скорее всего, никакого Игоря Петровича в природе не существует, и фирмы у него нет, это они Алке лапшу на уши вешали.
Они расстались до завтра, Валя обещал приехать на машине и отвезти их по адресу, а там уж проследить за домом, как получится.
К Илье Семенычу успели только к четырем, но старик не обижался, все равно дома сидит, делать нечего. Он оказался очень приветливым и славным, усадил Алку с Надеждой пить чай, развлекал разговорами. Сказал, что очень сожалеет, что побеспокоил, но переезд ждать не может: во-первых, внучка выходит замуж. А во-вторых, произошла с ним небольшая неприятность: дня три тому назад или раньше вышел он утром в магазин и прогуляться, отсутствовал часа два, приходит – дверь открыта, и соседка Майя Борисовна на табуреточке у двери сидит, караулит. Он испугался, думал – воры залезли, все унесли, а оказалось – ничего не тронули. Майя Борисовна как раз из квартиры выходила, она обычно долго дверь свою открывает, четыре замка у нее. Она-то никого не заметила, а воров, очевидно, спугнула, те и убежали. А дочка его говорит, что не было никаких воров, что это Илья Семеныч сам забыл дверь закрыть. Они, молодые, думают, что все старики поголовно в маразме, а он точно помнит, что дверь запирал. Но с дочкой не поспоришь, вот теперь переезжает. Вот эти коробки забирайте, Петя после смерти мамы своей много раз к нему приходил, все нужное отобрал и сам упаковал. Долго все фотографии рассматривал, все собирался в Эстонию съездить, очень его туда тянуло.
Подруги засиделись у гостеприимного Ильи Семеныча, пока перевязывали веревками свертки, потом ловили машину, потому что ехать на метро с такой тяжестью было невозможно: одна большая коробка с книгами и два свертка поменьше с бумагами и фотографиями.
Подъезжая к дому, Алка вспомнила, что опять забыла купить продукты.
– Ты езжай прямо к дому, подожди меня внизу, я сейчас, – она выскочила на перекрестке у магазина.
Надежда расплатилась с шофером, он выгрузил тюки и уехал. Она по очереди перетащила вещи к парадной, и тут бабушки, сидящие на лавочке, сообщили ей, что лифт не работает. Хорошо, что этаж не девятый, а третий.
Надежда взяла два тюка поменьше и потащила их по лестнице. На площадке третьего этажа у Алкиной квартиры она поставила вещи на пол, достала ключи, но вдруг откуда ни возьмись возникли двое мужчин, довольно молодых. Они встали у нее по бокам, один в очках спросил:
– Вы жена Петра Николаевича Тимофеева?
Надежда от неожиданности остолбенела, вытаращила глаза и издала горлом звук, который те двое приняли за утверждение.
– Мы бы хотели с вами побеседовать.
– А вы кто, вы из полиции? – спросила Надежда, обретя способность говорить.
– Да, в некотором роде, – пробормотал очкастый, а второй, смуглый брюнет помоложе, взял Надежду за локоть и сильно сжал.
– Давайте пройдем в квартиру и поговорим, не надо шуметь на лестнице.
– Почему это не надо? – Надежда заорала в полный голос. – Вы кто? Из полиции? Предъявите документы! – Последние слова она гаркнула так, что на всех этажах было слышно.
– Тихо, тихо, – прошипел брюнет, – не очень-то.
– Ах ты! – Надежда вырвалась, оттолкнула брюнета, но очкастый в это время завладел ключами и попытался открыть дверь.
У Алки было две двери, первая – железная. Пока очкастый возился с замком, Надежда боролась с брюнетом. Брюнет просто держал ее за руки, но было больно. Залепив каблуком брюнету по ноге так, что тот охнул, Надежда вырвалась, отпихнула очкастого, проскочила в квартиру и попыталась захлопнуть дверь. Это ей не удалось, очкастый дернул дверь, но Надежда вцепилась руками в косяк, а сама орала во все горло:
