Кому принадлежишь ты? - страница 19

«Мне нечего терять. Работу? – справятся без меня. Семью? – ее попросту нет, у мамы давно своя жизнь. А себя? – потерять себя в шестой раз, так ничего и не приобретя – а почему бы и нет?! И не очень-то верится в то, что все его слова – правда. Даже если и правда – когда все закончится, я ничего не вспомню. Замкнутый круг. Пустота».

Направилась на кухню, желая заглушить урчание в желудке чем-нибудь не тяжелым – даже жевать было лень. В горле комом стояло чувство вины. Посмотрела на еду и сжала зубы, борясь с отвращением.

– Ненавижу! – прошипела невидимому собеседнику, обращаясь ко всем и всему сразу, захлопнув с яростью дверцу холодильника.

Кто бы мог подумать, что психолог не сможет совладать с собой, потеряет себя в лабиринте жизни и станет разменивать ее по мелочам.

Взяла в руки бренди и отправилась обратно в спальню. Хотелось выть.

Я ведь и поступила на психологический факультет по причине беспризорности души. Жизнь занесла нас с родителями в Лондон из Нью-Джерси. И вскоре мы обосновались там окончательно. Мне было пятнадцать: средненькая школа, колледж, а дальше умер отец. Я помахала маме рукой и направилась в Париж.

Ясное дело – меня никто не звал. Но мне не хотелось оставшуюся жизнь прожить под девизом: «Живы будем – не помрем». Хотелось спокойствия, прежде всего душевного, чего рядом с моей мамой получить было просто невозможно.

Мама – очень взрывной человек, эмоциональный, можно сказать вывернутый наружу. Я же наоборот – лишний раз промолчу, но не устрою скандал, лишь бы доказать свою правоту. Если действительно права – это вскоре станет очевидно – нет смысла рвать на себе волосы, пытаясь объяснить неверующим свою интуицию.

Вот так и переехала в Париж, где меня уже ждал Эдмон. Мы с ним не виделись всего год-полтора со школы – как раз то время, когда я с родителями сорвалась с насиженного места и переехала в Лондон.

А дальше – все как в тумане: Эдмон тут – Эдмон там. Я только и успевала говорить за все «спасибо». И переспала с ним только из-за чувства благодарности. Вот такая пустая и наивная я и вся моя жизнь.

Да и сейчас ничего умнее не придумала, чем сидеть с бутылкой бренди, вспоминая свое прошлое, ненавидя настоящее и проклиная будущее. Ничего не скажешь – не оптимистично.

Хотелось, чтобы Эмиль понял меня и заговорил со мной хотя бы в мыслях, поэтому в сотый раз пересказывала сама себе свою биографию.

Горючая смесь, прожигая горло, пленяющим и дурманящим теплом проникала в желудок, даря желанное расслабление. С последним глотком рухнула на кровать без сил и проспала до следующего вечера.

На грани пробуждения остановила себя, ощутив присутствие Эмиля. Я ловила растекающийся лужей сон, желая продлить эти долгожданные секунды. Отчего-то внутри была уверенность: «Как только проснусь окончательно – он исчезнет».

– Пожалуйста, не уходи, прошу тебя!

– Не уйду, – шепнул в ответ.

Краем глаза, увидела, что он встал. Голова тут же отозвалась болью на попытку подняться следом за ним.

– Я просто принесу воды! Ты же хочешь пить? – произнес, желая меня успокоить, и погладил по волосам.

Вода показалась вкуснее, чем обычно. Я снова откинулась на подушку, глядя на него с благодарностью.

– Постарайся придти в чувства, вылетаем через несколько часов, – поставил в известность и вышел на кухню, прежде стянув с себя пиджак и небрежно бросив его на спинку стула.

– Ты серьезно? – прошептала и стала собирать по частям свое расклеенное тело, направляясь в ванную, – Я была уверенна, что ты передумал! – поделилась мыслями, включив воду в раковине.