– Мой железный человек, – Агата была рада его визиту и не смогла бы скрыть свою радость, даже если бы ей приказали.
– Добрый день, – ответил Томас, погружённый в свои мысли.
– Тяжелый день? – спросила Агата.
– Ничего.
– Как всегда? – спросила Агата, светясь от радости.
Томас кивнул. Отчего-то Томас не замечал, как Агата радуется ему. Сложно сказать: то ли это была его психологическая слепота, то ли Томас думал, что Агата, стремящаяся к собственному финансовому благополучию так улыбается всем и со всеми приветлива. То ли разница в возрасте: Агата видела в Томасе годного партнёра, а Томасу такая мысль и в голову не приходила, чем он безмерно огорчал Агату. Но она, как девушка мудрая, знала, что возможно всё. Даже невозможное. Невозможное таковым является только до определённого времени, а потом что-то происходит – и невозможное становится возможным, а если повезёт, то и неизбежным. Надо просто оказаться в нужном месте в нужное время.
– Презент от заведения, – сказала Агата и поставила на стол рюмку, если не сказать напёрсток, с бальзамом Кунце, чашку кофе и блюдце с многозначительными пряными печеньками в виде сердечек. Тупой, глухой, слепой болван – и тот бы догадался о чувствах Агаты, но лучший диверсант Управления был глух, слеп и слишком заморочен собой. Агата присела за столик. Она не могла бы этого сделать в роли официантки, но кто её остановит, если она владелица этого кафе?
– Поговори со мной, – сказала Агата, осмелев отчасти от вчерашних мыслей о красавчике Томасе и о том, сколько уже можно ждать, когда он прозреет и сам всё поймёт; и отчасти оттого, что сегодня на красивом и, можно сказать, благородном лице Томаса лица-то и не было, и Агата по-человечески сочувствовала Томасу.
Томас с надеждой взглянул на Агату. Может, и правда поговорить с ней? Поделиться проблемой. Обсудить, что ему делать, а потом убить и Агату. Нет, она молоденькая, милая, ей ещё жить и жить. «Найдёт себе парня, научит его варить кофе и гороховую кашу и проживёт с мужем долгую, спокойную, счастливую жизнь», – подумал Томас и не стал делиться своими мыслями.
– Поговори со мной, – видя нерешительность Томаса, повторила Агата.
– Поручили на работе одно дело, а мне не хочется его делать, – сказал Томас.
– Понимаю, – сказал Агата, мало понимая в частности, но прекрасно понимая в целом. – Работа – она такая. Отказаться нельзя?
– Не могу отказаться, надо делать. Кроме меня некому.
– Бремя незаменимости? – точно сформулировала проницательная Агата.
«Ещё немного – и придётся убить», – подумал Томас.
– Ты так переживаешь, словно в твоей власти отказаться или согласиться. Но ты сам говоришь, что выбора нет. Когда мне приходится делать то, от чего нельзя отказаться, я думаю: надо смириться и сделать. Хочешь, я расскажу тебе про беременность и роды? – предложила нерожавшая Агата.
Томас улыбнулся впервые за сегодняшний день. Может быть, даже впервые за несколько последних дней, которые прошли под знаком размолвки с Ингой. Томас подумал, что стоит заходить к Агате почаще. Здесь хорошо. Сдается, что ему здесь рады. А может, Агата просто прошла тренинг по сервису?
– Вот, уже улыбаешься, – удовлетворённо сказала Агата. – Если посидишь подольше и дождёшься караоке – вообще помрёшь со смеху.
– Завидная смерть, – профессионально отметил Томас и подумал: сможет ли он убить Брагина, рассмешив его? Было бы замечательно.
