– Видела, – сказала одна понятая.
– Я на телефон отвлеклась, – сказал вторая понятая.
– Старшина!
– Я, – ответил старшина.
– Помоги понятой вспомнить, что у меня в руках ничего не было, когда я подходил к машине.
– Какой из них? – уточнил старшина.
– Той, которая не помнит! Зараза, что за день сегодня!
– А. Я вспомнила! Вот Вы сказали, и я так чётко вспомнила, что Вы без ничего к машине подходили. Это я потом уже на телефон отвлеклась.
– Старшина!
– Я.
– Кхм, – стерпел рифму капитан, – отставить напоминание.
– Так точно.
– Понятые, смотрим внимательно и не моргаем, – сказал капитан, и в этот момент у лейтенанта зазвонил телефон. В тот самый момент, когда рука капитана стала показываться из-под сидения, понятые, конечно, ослушались и отвлеклись на звонивший телефон.
– Ой, а я моргнула, – сказала первая понятая, и вторая решила не отставать: «И я».
Капитан встал, отряхнул брюки, подошёл к капоту автомобиля. Телефон лейтенанта всё еще звонил.
– Ты чё на звонок не отвечаешь? – спросил капитан, понимая, что худший день в его жизни – прямо сегодня.
Лейтенант достал, наконец, телефон, посмотрел на экран, нажал «ответить»: «Мама, я не могу сейчас разговаривать. Нет. Ещё успею. Нет. Я нормально с мамой разговариваю. Всё, пока».
Капитан даже не отреагировал, чем до смерти напугал лейтенанта. Каким бы он ни был идиотом, но он знал: отложенный гнев начальника хуже спонтанного.
– Что там, товарищ капитан? – желая выслужиться и сменить тему, спросил лейтенант.
– А это мы сейчас все вместе посмотрим, – сказал капитан и стал разворачивать универсамовский полиэтиленовый пакет. В пакете оказался… пистолет. Большой. Чёрный. Настоящий пистолет.
– Нормально, – сказал Шмыга, стоявший рядом на всякий случай.
– Твой? – по-дружески поинтересовался капитан.
– Чё сразу «твой»?
– Ты машину открывал? Значит, ты и сунул, – капитан формировал правдоподобную версию.
Шмыга внезапно вспомнил, что его где-то в другом месте давно ждут какие-то более другие люди и рванул туда. Лейтенант кинулся следом.
– Остановите этого лося, – сказал капитан старшине.
– Кого из них?
Капитан схватился за голову: «Нашего». Старшина кивнул и кинулся в погоню. Видя старшину, который присоединился к погоне, Шмыга подумал: «Всё, вдвоём повяжут». Лейтенант подумал: «Всё, вдвоём повяжем». Старшина подумал: «Всё, надо на диету садиться».
Капитан стоял, смотрел на пистолет, и вся его жизнь пронеслась перед глазами. Так всё хорошо начиналось… Да и сегодня утро, как утро. И вот, на тебе, – пистолет. Теперь надо дело заводить. Надо полковника приобщать. Господи, что я не так сделал? Где нагрешил? Что тебе от меня надо? Чего ты до меня докопался? Занимайся генералами, мало тебе их что ли? Сотвори новых.
У кабинета профессора Симонова Сергея Остаповича собралась очередь студентов. Шёл экзамен, и большая часть группы уже вышла. Сдать экзамен профессору психиатрии сложнее, чем закосить от армии. А ведь и закосить от армии – задача неординарная. Ты им: «Я темноты боюсь». А они: «Отправим тебя на подводную лодку, там всегда освещение включено».
Пришла очередь Анечки. За ней оставалось ещё двое студентов, таких трусливых, что Аня на их фоне была бесстрашной. Она прошептала слова молитвы: «Там, это, давай, чтобы всё хорошо было, проследи», – и открыла дверь. Так-то Аня не верила в Бога; но, когда сдаёшь экзамен, не до предрассудков – надо использовать любую возможность.
