Дискуссия в жанре переоценки ценностей развернулась еще на исходе «перестройки» второй половины 80-х. Тогда коллеги из ИМЭМО (Р.М. Аваков и М.А. Чешков), предчувствуя распад былой концептуальной основы, действовавшей при совокупном исследовании проблематики развивающихся стран, подняли вопрос о теоретическом самоопределении «третьемироведения». По моим представлениям, на финале советского времени аргументация в пользу такой позиции оказалась недостаточной, о чем было сказано в статье 1989 года26.
В центре дискуссии оказались тогда четыре полемических узла. Во-первых, место и роль нашего регионоведческого сегмента в широком контексте общественных наук. Во-вторых, то, что обещало нашим интерпретациям обращение к качествам взаимозависимого мира (к эффекту глобализации). В-третьих, возможности и пределы адаптации капитализма к новым условиям существования в его периферийной зоне. Четвертое – выводы, которые последовали по результатам ревизии того, что принесла практика социалистического выбора и социалистической ориентации развития в периферийной зоне мирового хозяйства. Тогда в научной трактовке преимущественно сказывались предчувствия. А на сегодня мы имеем свершившийся факт распада «второго мира». Отнюдь не до конца, но, определенно, в его советском сегменте. С неизбежностью пострадала логика выделения «третьего мира». Сузилась и зона государств, неопределившихся в своем историческом выборе. Рынок все более масштабно «поедал» их остатки. Переходная многоукладность эволюционировала в сторону повышения веса того уклада, который ассоциируется с развитым капитализмом.
Легко понять мотивацию тех наших коллег, которые в нынешних условиях вернулись к вопросу построения концептуальной основы, на которую могут опираться исследования разнородной совокупности развивающихся стран. Среди них представители африканистики, члены-корреспонденты РАН И.О. Абрамова и Л.Л. Фитуни. В своей интерпретации они отталкиваются от эрозии прежнего мироустройства, сопровождаемой нарастанием веса развивающихся государств как в мировой политике, так и в мировой экономике. С другой стороны, аргументация ведется с учетом соперничества сильных мира сего в доступе к ресурсному обеспечению, осуществляемому за счет резервов, которыми располагают развивающиеся страны27. Это, однако, не снимает с обществоведческой повестки вопрос сущностной диверсификации обширного массива государств, по инерции называющихся развивающимися. Разброс по качественным характеристикам обществ и экономик становится все более рельефным и явственным.
Мотивация «переоценки ценностей», продиктованная осознанием реальности происходящего ныне разрушения прежнего мироустройства, близка сегодня широкому кругу отечественных и зарубежных ученых. Примером служит последний (январь 2023 г.) доклад Давосского форума о глобальных рисках. Доклад исходит из концепции «поликризиса» – множественного, многовекторного поражения существующего миропорядка, что порождает императив переформатирования мировой системы28. Как представляется, будь то в мировом сообществе в целом либо в сегменте развивающихся стран, типологическая принадлежность государств, их место в глобальной иерархии будут зависеть от способности выходить из зоны риска по мере преодоления «поликризиса» и издержек этого процесса.
Обращаясь к ЛКА, логично начинать с ее места в мировой системе координат. В совокупности регион легко, почти арифметически, попадает в среднюю страту мирового сообщества, имея примерно равную квоту в мировом продукте (по ППС) и мировом населении. Но прав профессор В.Б. Кувалдин, называющий ЛКА «незолотой серединой»
