– И чего ты не заметила?
– Тебе видно … трусики … Прости меня, дуру распущенную …
– И не проси – все равно не прощу … Очень приличные трусики, по-моему … Беленькие такие …
– Если не сердишься – то почему … выше … меня … не … гладишь?
– Потому, что хочу оставить на потом … Думаешь, мне не хочется тебя приласкать … и там?
– Хочется? Правда, хочется? – она оторвалась от его шеи и, зажав его руку между ног, одернула подол. – И ты сдерживаешься? А почему я не могу сдержаться? Видишь, сижу перед тобой гологрудая, как последняя … куртизанка …
– Милая моя куртизанка …
– Пусти … Дай я чулки надену …
Она начала надевать чулки, но смутилась, повернулась к нему спиной.
– Не смотри …
– Знала бы ты, как это прекрасно – когда ты надеваешь чулки … Нагибаешься … Твоя грудь – это само совершенство …
Она опять устроилась у него на коленях, заправила подол юбки между ног.
– Вот теперь тебе не будет видно того, чего не надо … и лишняя преграда, правда?
– Да, такая преграда! – он кончиком пальца дотронулся до кончика ее соска. Даша вся выгнулась, подставляя себя его руке, а потом прильнула к губам, прижимая его руку к своей груди.
– Что же ты делаешь … Я же не выдержу …
– Тогда пойди и оденься … Да лифчик потолще надень … на меховой подкладке …
РИСУНОК ГРИШИ
– Дядя Слава, я хочу показать тебе один рисунок. – Гриша протянул Маленькому лист бумаги.
Молоденькая девчушка с испугом смотрела на стрелку прибора. Но прибор, стрелка и лампочки над шкалой были изображены как бы отражающимися в стекле и девушка была за этим стеклом.
– Неужели Вера? Гришка, неужели Вера? Веруня, иди скорее! На, посмотри!
Вера взяла лист, всмотрелась, недоуменно взглянула на Гришу, на Маленького.
– Как же это? Откуда? Где ты мог это увидеть? – она не могла оторваться от рисунка. К ним подошли Зина и Катя, тоже всмотрелись в рисунок.
– Гриша, как же это?
– Где ты мог такое увидеть?
– А Верка-то какая молодая! Ну, точно, как тогда!
– И «люпус» такой. Они только-только тогда с Константином познакомились и начали прибор переделывать …
– А Доктор ворчал на них … И доворчался до того, что Димка родился …
Вера тихонько плакала, а Маленький гладил и успокаивал ее.
– Гришка, ты такой … такой … Ну, чтоб тебя … не знаю, какой! – он ласково погладил своей огромной ладонью Гришу.
– Гришенька, спасибо тебе … тебе Дима помог, да? Спасибо, это такая память …
ДАША и ВОЛОЖАНИН
Даша посмотрела на свои ноги – одна, согнутая в колене, прижата к его груди, а другая свесилась с его колен на пол, над чулками виднеются оголенные ноги …
– Юрочка, я очень … неприлично выгляжу?
– Ну, спохватилась … А ты сама как думаешь?
– Думаю, что очень неприлично … Только мне хорошо, что ты … тут … что твоя рука тут …
Она взяла его руку и повела ею по своей ноге. Это было так хорошо, так волнующе, что она закрыла глаза и зажала его руку между ног.
– Юрочка, милый … Накинь на меня свою куртку … и руки убери … а то мне плохо будет …
Он укутал ее, обнял, легонько касаясь губами ее лба.
– Как мы назовем нашего первенького?
– Федькой или Клавкой … Как получится. Или ты сразу двоих мне выродишь?
– Милый, да я хоть пятерых вырожу – только бы можно было бы …
– Сколько будет, столько и будет. Перебьемся.
– Ты соображаешь, что говоришь? Я, что кошка тебе, каждый год рожать?
– Ах, ты милая моя кошка! Да о чем ты говоришь? Все образуется …
– Ну, да, ты же у нас мужчина опытный … С женщинами дело уже имел … Ой, Юрочка, прости, пожалуйста! Прости меня, дуру глупую! Было – значит было, так теперь-то нету … Нету?
