После первой пропущенной порции водки, вечер, как правило, открывал Аркаша. Неистощимый знаток и собиратель анекдотов, он угощал благородную публику последними новинками устного народного творчества. Начинал этот талантливый физик-теоретик с совсем наивных детских анекдотиков-сказочек, а по мере выпитого, переходил ко всё более острым, политическим образцам. В конце, уже прилично захмелев, он обрушивал на слушателей фейерверки пахабно-матерных анекдотов на сексуальную тему.
Затем подогретая Аркашиным ораторским искусством и алкоголем публика приступала к танцам. Гасили люстру, а на горящую настольную лампу кто-нибудь накидывал свитер или кофту, создавая таким образом «приличный интим». Включали двухкассетник, и галантные кавалеры разносили воздушных, изящно-одетых и тонко-надушенных дам, в медленных па, по углам не слишком просторного и прокуренного номера.
За большим, во всю стену, окном тёмной ратью стоял лес. Над ним зависало такое же тёмное ночное небо, расшитое золотистым бисером звёзд, с тонким серпиком молодой луны. Сентябрьские вечера были прохладны и тревожно-тихи. В комнате же, в синем табачном дыму, было жарко и беспечно-шумно.
В первый вечер на школе-конференции Вася танцевал с Симочкой. Её горячее, упругое тело, стянутое жёлтым шёлковым платьем, плотно прижималось к нему. Лица своей мелкорослой партнёрши Васечкин не видел, – оно упиралось к нему в грудь, а невесомо-нежные ручки лаборантки покоились на его плечах. От её светло-русых волос пахло чистотой и свежестью, – чем-то вроде весеннего ландыша. Во время танца Вася поддерживал партнёршу за талию. И его правая рука медленно сползала вниз по округлому Симочкину бедру. Он ощутил сначала под тонкой тканью платья верхний край её трусиков, и спустился затем, вдоль их нижнего края в мягкую лощинку, образованную нежно-упругими ягодицами. В этот момент Симочка подняла лицо, и наш герой ощутил на своей шее её горячее, влажное дыхание. Он немного наклонил голову и различил в темноте по-кошачьи блестящие зелёным светом глаза своей партнёрши. Губы их коснулись сначала в робком, а потом в более длительном поцелуе.
На Васю и Симочку никто из танцующих вокруг людей внимания не обращал. Все были поглощены друг другом, взаимно и попарно. Да и в дальнем углу комнаты, где наши юные друзья переминались в обнимку с ноги на ногу, в чадном от табачного дыма полумраке их толком и не было видно.
Симочка делила свой пансионатский номер с Фаней Цукатовой. Конечно, просить эту болтливую, несколько перезревшую деву, освободить на пару часов номер для интимного свидания не было и речи, – растреплет всем в лаборатории. Ясно, что необходимо было соблюдать строжайшую конспирацию, чтобы до сослуживцев ничего не дошло. Васечкин же жил вместе с Аркашей, на которого вполне можно было положиться, тем более что тот сам первый попросил своего соседа предоставить ему на небольшое время их номер для свидания с «одной пикантной особой».
Таким образом, Васе с Симочкой удалось несколько раз заняться любовью, правда, не с очень большим комфортом, – на узкой, односпальной кровати.
В тот время Васечкин любил всё классифицировать: как в науке, так и в жизни. Классификация его была, как правило, предельно упрощена, но, тем не менее, позволяла, как ему казалось, разобраться во многих сложных вещах. Ей подлежал и такой нетривиальный и деликатный предмет, как женщины. Всех молодых и симпатичных представительниц слабого пола (а они только и классифицировались) Вася разбил на несколько типов, ассоциируя входящих в них дам по отдельным отдалённо-сходным признакам с некоторыми животными. Так, например, имелись кошачий, мышиный и птичий типы. Для Васечкина Симочка была явно-выраженной особой мышиного типа. Действительно, в её облике было что-то от очаровательной серенькой мышки!
