Здесь нужно сказать, что внук Антоша и внучка Светочка, также, как и дочка Томочка, пользовались особой любовью Таисии Петровны, и она всячески старалась получить от внучат в ответ какие-нибудь признаки взаимной любви. Например, требовала, чтобы они звали её не иначе, как «бабуля». Взрослые – Вася, Вика и Томочка – быстро освоились с этим новым словом и часто между собой именовали Таисию Петровну «бабулей». Светочка также постепенно усвоила это обращению. Антоше же в первое время трудно было к этому привыкнуть, так как двух своих других бабушек – Васиных маму и тётю – он именовал соответственно, «баба Флора» и «баба Пóли».
– Осталось теперь только нашу умницу и красавицу Томочку замуж выдать за доброго человека, – а там и помирать можно, – продолжала бабуля.
– Ну, что вы, Таисия Петровна, – рано вам ещё о смерти-то думать! – вставил из вежливости Васечкин.
И на этом, к счастью для него, «Краткая история жизни» тёщи закончилась. Завершился, но уже, к сожалению, и вкусный ужин.
Поблагодарив Таисию Петровну за деликатесную еду и интереснейший рассказ, Вася присоединился к Вике и Томочке, всё ещё смотревшим в столовой (Томочкиной комнате) телевизор. Антоши с ними уже не было, – Вика только что уложила его спать.
По телеку шла какая-то дребедень – репортаж о жизни советских шахтёров. Собственно, сёстры и не смотрели телевизор, – он был включён так – для фона.
Сидя за круглым, обеденным столом, Вика терпеливо вязала весёленькую, зелёненькую жилетку для своего мужа; а Томочка, развалившись в кресле и накрыв ноги пледом, читала толстый роман.
– Ну, как тебе «Краткая история жизни»? – поинтересовалась Вика, оторвавшись на секунду от вязанья.
– Ничего, с хорошей закуской проходит, в горле не застревает, – ответил Вася и спросил: «Нет ли чего поинтереснее по телеку?»
– Не всё ли тебе равно? Наверняка, я уверена, что и по другим программам ничего дельного не показывают. Но, если хочешь, – пойди покрути сам, – неохота вставать, – сонно отозвалась Томочка.
– Что верно, то верно, по телику круглые сутки идёт одна дребедень, – отвечал Вася. – Поэтому мне глубоко насрать, что смотреть. Но я, всё же, пойду попереключаю…
При этих его словах Томочка несколько оживилась и расплылась в прелестной улыбке.
– Чему это ты заулыбалась? – спросила её Вика.
– Да вот, – я живо себе вдруг представила на моём обеденном столе дымящуюся, ароматную кучку свежего Васиного говна, – только что с удовольствием им высранного.
– Ты права, Томочка, – сказал Васечкин, – действительно, как справедливо подметил один поэт (не помню, какой): «Нет ничего приятнее на свете, чем хорошо и от души посрать…»
Заметим, что отечественный телевизор «Горизонт», выделенный бабуле как ветерану ВОВ (Великой Отечественной войны), не был снабжён пультом дистанционного управления, поэтому Васечкину пришлось, пройдя всю комнату, приблизится вплотную к телевизионному ящику.
Подойдя к телевизору и, уже было, собираясь переключить программу, наш герой на мгновение замер… Что-то в идущей передаче привлекло его внимание.
Несколько шахтёров сопровождают телевизионного корреспондента в экскурсии по городскому кладбищу. Там похоронены в основном шахтёры. Вот они подводят телевизионщика к скромной могильной плите, под которой покоится их коллега, умерший далеко не старым, – лет в сорок.
