Пора вмешиваться. Я выбрался из тени и принялся спускаться по камням, по возможности, не теряя величественного вида. Бузотеры заметили владыку и быстро стихли. Но сопели, как паровозы.
– Очень хорошее время для ссоры, – я решил выбрать модель поведения Будды. У каждого из конфликтующих имелась своя правда, так что орать и карать будет неправильно. Попробуем пристыдить. – Просто лучшее время. Ваша страна захвачена астеками. В ваших домах поселились враги. А вы, вместо того, чтобы сплотиться, грызетесь друг с другом. Вот астеки порадовались бы, узнав об этом.
Я говорил тихо, спокойно, медленно. С легкой грустью в голосе. Немного театрально получалось, но для данной местности пойдет. Спорщики стояли, как нашкодившие мальчишки, и ковыряли землю носками сандалий.
– Помогайте друг другу! Ты, – я указал пальцем на командира черных. – Считаешь его плохим воином. Но ведь так и есть! Этот человек никогда не учился тому, чему ты учишься уже годы. Ему трудно понять. Прояви терпение, удели ему больше внимания.
Палец перешел на ремесленника.
– Ты считаешь, что тебя учат плохо? Помоги воину делать это лучше! Добрый совет никому не помешает. Расскажи, как учат у вас, в Ка-Бэ. Вдруг поможет?
Рука опустилась.
– Помогайте друг другу. Сегодня это ценно, как никогда. Иначе, как мы вернем наш дом?
Вроде бы вышло неплохо. Хотя, сама по себе ситуация печальная. Люди раздражены, люди теряют надежду. Сидение в горах убивает дух. Двух месяцев не прошло, а всё вокруг расклеивается, разваливается. К тому же, снабжение всё хуже. Приходится даже продавать запасы меди. Но это можно делать только на юге, в Толимеке, где и спрос есть, и угроза быть пойманными ниже. Только вот через горы много товара не перенесешь.
– Владыка, Мониехвостый пришел.
Я скорчил гримасу. Вождь приютивших нас оцколи носил длинное и замудренное имя, которое трудно было адекватно перевести. Лучше, что мы смогли подобрать – Молниехвостый. Разумеется, он был не рад такому соседству, но вождь был падок на подарки, и этим мы пользовались.
– Надо подсобрать шкатулочку всякой мелочевки, – распорядился я, прежде чем двинуться на встречу.
Крепко сбитый, крупный Молниехвостый (который, тем не менее, еле дотягивал мне до подбородка) нервно теребил край циновки, на которой сидел.
– Доброго дня тебе, вождь, – широко улыбнулся я ему. – Пусть духи твоего рода оберегают тебя.
– И твои-тко тебя, – кивнул в ответ горец. – Большой вождь, людовы недовольничают.
«Началось! – мысленно закатил я глаза. – Начинает клянчить».
– Чего не так?
– Лес пустовеет. Звери-тко твоешными воями повыбиты. Нет совсем охоты. Совсем.
– Извини, вождь, но нам нужно есть. Я думаю, небольшой скоромный подарок сможет утешить твоих людей.
Как раз поднесли шкатулку, я велел открыть ее и протянуть горцу. Оцколи невольно потянулся к безделушечным сокровищам. Но замер и убрал руки.
– Нет, – вздохнул он с горечью. – Что те каменюки, их не поедовить. Большой Вождь… Не трожь лес. Не пущевай своих охотников! То наше угодье. Мы там кормимся.
Я пристально всмотрелся в дерзкого вождя. Тот кряхтел-сопел, но взгляд выдержал. Видимо, и впрямь его роду тяжко приходится с такими соседями. Аскуатла тоже жаловаться стал, что дичи совсем мало, приходится уходить за ней всё дальше.
– Може… Може, тебе возвернуться в свои низинища? – практически прямо послал меня оцколи.
– Я бы и сам рад… Да нет такой возможности, вождь. Ты уж потерпи.
