– Да кто же это такие? – недоумевал владыка.
– Разведчик описал врага, – коротко ответил Прекрасная Слеза. – Они одеты по-разному и даже говорят на разных языках. Но одно описание показалось мне очень знакомым: рослые воины в матерчатых доспехах от шеи и до пят. Желтых с черными пятнами. А на головах – большие шлемы в виде голов ягуара. Круглые оперенные щиты и длинные маки в руках…
– Астеки! – выдохнул владыка.
– Похоже, что они, – опустил голову командующий.
Сухая Рука пристально всмотрелся во вражеское войско.
– Обманули… Твари! – он с силой треснул здоровым кулаком по бедру. – Усыпили! Заставили поверить!
– Беги, государь, – коротко бросил Прекрасная Слеза. – Золотые прикроют.
– Что? Нет! Они еще далеко, мы все успеем уйти!
– Не так уж и далеко… Бегун добежит быстрее, чем я съем ножку индейки. Войско, конечно, дольше будет идти, но вдруг у них там много бегунов? Задержат, а тут и остальные подойдут. Нет, беги сейчас и сразу! А мы их задержим. Вон там отличный утес, если первыми его займем, нас долго выпихивать придется.
Командующий свесился с края крыши:
– Золотые! Сбор перед лестницей! Всем! И живо! – обернулся к Коллилю. – Твои толимеки с нами?
– Я… Мы должны… – красномордый толимек заметно побледнел.
– А! Чужой с тобой! – махнул рукой Прекрасная Слеза и направился к люку.
– Стой, генерал! – выкрикнул Хуакумитла. В его голосе Сыну Обезьяны послышался страх. – Не надо! Это… неправильно…
– Как раз всё правильно, государь, – неожиданно улыбнулся командир золотых. – Ты вот не знаешь, а я ведь чуть второй раз тебя не предал… Ннака ведь говорил со мной. Намекал. А я промолчал тогда… Снова промолчал. Так что в третий раз я уж исполню свой долг до конца! А то что я скажу Золотому Змею?
Он снова пошел к люку. Но замер.
– Я хочу поблагодарить тебя, владыка. Никогда в моей жизни не было столько счастья, сколько под твоей властью. Это были отличные пять лет!
– Это тебе спасибо… – неуверенно ответил Сухая Рука. Он был заметно растерян.
– Войско начинает спуск с холма, – тихо сказал Сын Обезьяны, который не переставал наблюдать за врагом.
Владыка быстро повернулся к жене и ее брату.
– Быстро вниз! Собираться некогда, идем налегке. Белые нас прикроют.
– Я никуда не пойду! Я князь! – возмутился вдруг мальчишка, сжав кулаки, и у Сына Обезьяны тревожно кольнуло сердце.
– Туа…
– Я тоже остаюсь!
– Что? Прекрати!
– Нет! – девчонка ощерилась, излучая невозможную для ее крохотных размеров ярость. – Это мой народ, и ему грозит опасность! Я. Здесь. Нужна.
И Хуакумитла спасовал.
– Ну, что ж… Наверное, так и надо. Я умоляю вас обоих: берегите себя! Не вступайте в борьбу, проявите покорность. Говорите им, что я был жестоким захватчиком, подчинившим вас силой. Врите в глаза и не бойтесь.
Он хотел сказать что-то еще. Но так и не решился.
– Сын Обезьяны, собери всех четлан во дворце. Уж им-то точно надо будет уходить…
– Надо, владыка. Но соберет их кто-нибудь другой.
– И ты…
– Ты доверил мне этого мальчика, и хочешь, чтобы я его сейчас бросил? – спокойно парировал советник.
Впервые за последнее время Сухая Рука улыбнулся.
– Я знал, что не ошибся в тебе. У князя не могло быть лучшего наставника. Жаль, что это может стоить тебе жизни. Такие, как ты… – он не договорил.
– Я защитю дядю Сына Обезьяны! – грозно свел брови Чокопиц.
– Ты уж постарайся, князь, – без доли улыбки ответил четланский правитель. – И сестру сбереги. Постарайтесь выжить все. Враг силен и опасен, врите ему, не стесняясь. А, даст Змей, и я вскоре вернусь.
