Конец цепи - страница 2

Нет.

Уже через несколько мгновений он знал ответ.

Черт.

Все дело было в юморе. Именно в ее юморе.

Все было точно так, как она сказала.

Внезапно непонятные недомогания, мучившие его тело, перестали докучать ему. И пусть их вызывали самые разные причины, будь то недостаток соли, или обезвоживание, или куча всякого постороннего дерьма, накопившегося в его организме от всех принятых им таблеток, все они исчезли, словно их и не было. Даже порезы на запястьях, уже начавшие подживать под повязками, перестали болеть. А взамен его начало беспокоить нечто иное. Ощущение, которое всегда возвращалось, наваливалось на него с удвоенной силой каждый раз, когда он позволял себе забыть о нем, заставившее его пойти в ванную вчера вечером и принять решение. Притом что он даже сам не знал, в какой по счету раз подобное с ним происходило.

Поскольку не мог истолковать для себя эти знаки свыше.

Только так он смог сформулировать это для себя, как бы забавно подобное ни звучало.

Он не мог объяснить происходившее с ним.

Вот так, черт побери.

Ему следовало попросить у нее какое-нибудь успокоительное, пока она не ушла. Или болеутоляющее, или лучше пулю в лоб, если бы она смогла помочь ему с этим, хотя откуда у нее такие возможности.

Сейчас он оказался в той же точке, что и вчера вечером. Тогда он тоже, казалось, провалился в темноту и летел вниз с единственным желанием, по крайней мере, удариться о дно и, если повезет, разбиться насмерть и избавиться от всех мыслей, которым удавалось постоянно командовать им. Дававших ему крохотную искорку надежды с единственной целью вернуться снова, ударить его со всей силой и показать, что именно в их руках власть, а не у него.

Он протянул руку к проводу, висевшему на стене. Подтащил к себе напоминавший тюбик пульт, собираясь позвать помощь. Втайне надеясь, что придет другая медсестра, поскольку для него казалось унизительным, после того как он вроде бы четко сформулировал свои намерения, просить у нее снотворное. Хотя если он сможет в результате немного поспать, это, пожалуй, того стоило.

Он решился и нажал на кнопку.

И к своему удивлению, ничего не услышал.

Нажал снова и подержал дольше.

С тем же результатом.

Здесь нет ничего странного, попробовал он успокоить себя. Он же звонил не себе. А в какую-то комнату, где сидели врачи и занимались своими делами. И сейчас кто-то должен среагировать и послать сестру узнать, в чем дело.

Потом он посмотрел на лампу. Красную, закрытую конусообразным пластиковым колпаком на стене как раз над пультом, от которой к нему тянулся провод. Лампа ведь должна загореться, по крайней мере? Если он сейчас не слышал сигнала, она же должна была вспыхнуть в качестве доказательства, что он действовал правильно?

Он нажал снова. И еще раз. Но ничего не произошло.

И настолько увлекся своими попытками вызвать персонал при помощи неисправного пульта, что вздрогнул, когда дверь открылась. Он прищурился и попытался торопливо решить для себя, какую манеру ему выбрать: защищаться или нападать. Ругаться по поводу перегоревшей лампы или извиниться из-за того, что он звонил так истерически?

Но дальше он не успел зайти в своих мыслях, прежде чем его глаза привыкли к изменению освещения, а тогда вопрос отпал автоматически. Ведь стоявший у него в ногах мужчина, судя по его виду, не имел никакого отношения к медицине. Он был одет в костюм, рубашку без галстука и непропорционально топорные для подобного наряда ботинки. И ему, пожалуй, было за тридцать. Хотя всегда трудно оценивать людей с бритой головой, особенно когда они явно поддерживают нормальное состояние своего тела путем долгих и упорных тренировок. Возможно, ему только двадцать пять. Или, наоборот, сорок. И в руке он держал цветы.