Конец цепи - страница 31

Коннорс стоял неподвижно. Ничего не сказал, просто ждал продолжения.

– Если есть конкретная, всеобъемлющая угроза, направленная не против какой-то отдельной страны. Если что-то затронуло бы нас всех и возникли опасения относительно неизбежности такого развития событий. Если бы все обстояло так. И в случае беспокойства о последствиях в том случае, если общественность узнает. Тогда пожалуй.

Если у Коннорса еще и оставалась улыбка на лице, когда он повернулся, сейчас она исчезла. Он стоял неподвижно и смотрел прямо в глаза Вильяма, не отводя их ни на миллиметр.

Сандберг назвал причину, проще он сам не смог бы сказать.

Ни один из них не произнес больше ни слова.

А потом Коннорс повернулся и покинул комнату.

Уже далеко за полночь Кристина вернулась в редакцию. В руке она держала видавший виды пакет из супермаркета с бесцветными макаронными изделиями в столь же бесцветной бумажной упаковке. Не от голода, а по причине того, что по всем меркам вроде бы должна испытывать его, она собиралась разогреть их в офисной микроволновке уже неизвестно в какой раз, а потом съесть часть и оставить остальное у себя на письменном столе, чтобы уборщица забрала вместе с содержимым корзины для бумаг, когда придет спозаранку. Сама она надеялась к тому времени уже уйти домой.

Пребывание в офисе ночью вызывало какое-то особое чувство. Темп был ниже, те, кто работал, делали это в тишине, телефоны главным образом молчали, и сейчас их обычную для дневных часов непрерывную трескотню заменял шум вентиляторов, компьютеров и люминесцентных ламп. Если кто-то не хотел идти домой и, сидя в полном одиночестве, таращиться на себя в зеркале, редакция представлялась отличной альтернативой. Ты был не один, но единственное общение с коллегами сводилось к усталым кивкам, когда кто-то проходил мимо. И по ощущениям Кристины, именно это требовалось ей в такой вечер.

По крайней мере, обычно так все и получалось.

Но на письменном столе прямо напротив стеклянной стены ее кабинета горела настольная лампа, освещая включенный компьютер и одинокую кепку, лежавшую на блокноте рядом с ним.

Лео еще не ушел домой. И прежде чем она успела оглядеться и определить его местоположение, шум опрокинувшейся кофейной чашки со стороны кухни громом прозвучал среди монотонного гула электроприборов и заставил Кристину повернуться в ту сторону.

Он стоял у длинной мойки посередине кухонного отделения и с помощью огромного количества бумажных полотенец пытался помешать светло-коричневой луже из смеси молока и кофе стечь на пол и разбежаться по нему. Кристина молча наблюдала за ним, двигаясь в его сторону. Решала, можно ли ей улыбнуться из-за всего этого или надо испытывать беспокойство по поводу того, что ей достался такой помощник.

– Ты еще здесь? – спросила она наконец.

Лео поднял глаза. Он не слышал, как подошла Кристина. Просто развел руки в стороны, как бы показывая, да, вот он.

А на обратном пути те же руки захватили с собой кофейную чашку. Она лежала на боку, и он выругался про себя, прежде чем взялся за рулон с полотенцами снова, отмотал еще кусок и начал новые спасательные работы с целью остановить вражеский ручеек, уже прорвавшийся к самому краю стола.

– Ладно, – сказала она. – Раз уж мы все равно здесь…

Она поставила свою упаковку с макаронами в микроволновку и включила ее. Прислонилась к рядам кухонных шкафов и коротко рассказала о своей встрече с Пальмгреном, об их совместных размышлениях относительно того, кто и почему, и о его обещании попытаться выяснить, имеют ли оборонительные силы хоть какое-то представление о происходящем.