– Что-то случилось? – спросил я, заранее понимая, как глупо это звучит. Конечно, случилось. Иначе стала бы она начинать с этих слов?
– Можешь от этого дела отказаться?
Объяснять не требовалось. Исида говорила про ограбление. Но с чего вдруг она решила струсить? Уж в этом еë заподозрить было невозможно.
– Не вижу причины. Может, сложно, но зато какие деньги. Или у тебя другое мнение?
– Ты по поводу заказчика уверен? Кто он такой, ты знаешь? Откуда взялся и на кого работает?
– Уверен, не больше, чем во всех остальных. Ты же знаешь, какие они все скрытные. Понятно только, что человек серьёзный и явный посредник. Знакомы мы два года, и когда я наводил справки, то ниточки тянулись к фармацевтическому картелю «One Health».
– Понимаешь… – Исида покинула мои объятия и проскользнула к столу. Нажала пару кнопок, и на экраны высыпались пять фотографий. – Понимаешь, он не просто с этим картелем связан. Я нашла несколько его фотографий в компании с Джинни Уильямс.
Я присмотрелся к фотографиям. На четырёх из них, где Дженнифер Уильямс окружала целая толпа всевозможных прихлебателей, найти заказчика было нелёгким делом. Невзрачная серая внешность, короткие тёмные волосы и неизменный тёмно-синий пиджак. Таких миллионы, и забываются они сразу после встречи. Зато на центральной фотографии заказчик лично пожимал руку главе картеля, а это многого стоило. За доступ такого уровня многие высокопоставленные менеджеры «One Health» готовы были на многое, если не на всё.
– Главы картеля? Неплохо, – удивился я.
– Но это ещё не всё. Компания, чей золотой фонд мы собираемся вычистить, через цепочку дочерних предприятий принадлежит корпорации «Helex», – не унималась Исида.
Пояснять не требовалось. «Helex» и «One Health» были злейшими врагами на протяжении последних лет пятидесяти. Не раз между ними разгорались войны, унять которые не удавалось даже властям Федерации. Последний конфликт, что бушевал три года назад, привёл к тому, что «Helex» распродал по дешëвке свои активы в фармацевтической отрасли, а «One Health» стал там монополистом.
– Может, просто хотят закончить старые дела, не устраивая очередную заварушку? – предположил я. – Какая разница? Мы просто исполнители, которым заплатят шикарный гонорар.
– Разница в том, что это очень сильно пахнет подставой, а в таких случаях первыми сливают именно исполнителей. Что там за документы такие, ради которых они готовы так рисковать? Чертëж вечного двигателя Да Винчи, что ли?
– Думаю, если бы такой существовал, его бы уже уничтожили. Чтобы не угрожал безопасности всяким энергетическим гигантам.
– А вдруг до сих пор найти не могли, а теперь именно это и собираются сделать?
Исида, конечно, шутила. Вряд ли меня бы наняли для такого ответственного задания, если бы подобный артефакт вообще существовал. Это не те исторические ценности, за которые убить готовы только коллекционеры. Они способны перевернуть мир раз и навсегда.
– Ты узнала, кому принадлежат ячейки?
– Ивану Ивановичу Иванову, две тысячи пятидесятого года рождения. Такое ощущение, что там кто-то что-то спрятал именно от «One Health». Там, куда эти гады даже лезть не подумают. И тебе это всё ещё не кажется странным?
– Странностей у нас в каждом деле хватает, если на этом зацикливаться, то про сон можно забыть.
– Ка-ак хочешь, ты у нас босс. А сейчас у меня есть одна проблема, и если от неё не избавиться, то уже я спать не смогу.
