Увы, современные лингвисты могли бы высмеять такое «доказательство», если бы речь не шла о знаменитом учёном. Столь же неубедительно выглядит и следующий довод из работы Ломоносова:
«Но хотя ни о роксоланах, ни о россах, ни о руссах после четвёртого до девятого века не упоминается у внешних писателей, однако из того не следует, чтобы тем именем оный народ сам не назывался».
Версия о происхождении руси от роксолан не получила развития, однако лингвист О.Н. Трубачёв продолжал настаивать на том, что термин «русь» возник именно в Днепровско-Донском регионе. В качестве аргумента он использовал очередное созвучие, интерпретируя росомонов как «светлых людей», а роксоланов – как «светлых алан». Однако никто так и не смог представить каких-либо доказательства связи росомонов и роксолан начала первого тысячелетия с русью IX века. Созвучие – это слишком слабый аргумент, когда речь идёт о происхождении русского народа.
Эта недоказанная связь, видимо, подвигла некоторых историков на поиски корней руси в «волынцевской» и «салтово-маяцкой» культурах. Вот что писал академик В.В. Седов в книге «Славяне» (2002 г.):
«До последних десятилетий VII в. лесостепные земли Днепровского Левобережья заселяли анты – носители пеньковской культуры (сахновская стадия), а более северную территорию – племена колочинской культуры. В конце этого столетия развитие этих культур на Левобережье было прервано вторжением крупной массы нового населения. Последнее оказалось более жизненным и более активным в хозяйственном отношении, и в Днепровском Левобережье формируется новая культура – волынцевская».
Увы, следов пребывания в регионе большого количества людей, кроме черепков на древних пепелищах, да остатков их поселений, отыскать не удалось. Тем не менее, Седов делает обескураживающий вывод:
«Русы – носители волынцевских древностей и эволюционировавших на их основе роменской, боршевской и окской культур».
Создаётся впечатление, что подобные декларации появляются от безысходности – если желания превышают возможности, тогда приходится ограничиваться единственным аргументом, который сводится к утверждению: всё было именно так, поскольку иначе быть просто не могло.
Впрочем, есть косвенный аргумент в пользу упомянутой версии, заключающийся в том, что в 827-834 годах хазары с помощью византийцев построили крепость Саркел, которая, судя по всему, служила для защиты западных границ Хазарии в районе волго-донского волока. Седов в статье «Русский каганат IX века» упоминает и другие укрепления, которые якобы также использовались для этой цели:
«До 30-х гг. IX в. на северо-западном пограничье Хазарии использовались старые укрепления – городища, возникшие ещё в скифское время. Они были устроены на труднодоступных мысах коренных берегов рек и воспринимались средневековым населением как естественно защищённые участки местности, способные обеспечить безопасность жителей близлежащих селений».
Однако, как именно воспринимались эти городища средневековым населением, на самом деле не известно. Кроме того, на восточной окраине территории «волынцевцев» археологи не обнаружили следов укреплённых поселений, что свидетельствует об отсутствии противостояния с хазарами. Увы, нет никаких оснований для утверждения, будто хазары опасались именно «волынцевцев» или «салтовцев», тем более что такие опасения всё равно не позволяют поставить знак равенства между этими народами и русью.
