– Привыкнете, – не очень почтительно сказал Вьехо. – А без суеты человеческой тут ничего бы не росло. И кушать было б нечего, кстати.
– Вассальные деревеньки могли б и за перевалом обретаться! – недоуменно заметил капитан Звездной стражи. – Так раньше всегда было!
– Тогда бы и сады обретались за перевалом! – рявкнул Вьехо. – А здесь был бы голый камень, как совсем немного лет назад!
В неприязненном молчании кавалькада поднялась по серпантину дорог на самую вершину, в эльфийскую рощу. Священные деревья уже были усеяны нежными цветами.
– Командир! – вдруг прошептал за спиной Вьехо юный маг. – Да командир же! Что с деревьями?
– Пятитысячник! – привычно огрызнулся командир. – Ультрафиолета вдоволь!
Может, Элрахиль и смог бы донести до командира свою важную мысль – но из-за деревьев осторожно выступила Высшая Оксаниэль, и седой эльф мгновенно переключил свое внимание на возлюбленную супругу. Эльфийка была в последней стадии беременности, а потому шла медленно, придерживаясь за плечо старшины гоблинов.
Две эльфийки остановились друг против друга в непонятном молчании.
И тут раскрыл свою пасть старшина гоблинов. Он оглядел Предвечную Владычицу сверху до самого низу, набрал побольше воздуха, выдал восторженную фразу – и командир с сожалением констатировал, что прелести несказанные отныне должны считаться сказанными.
Видимо, оценка гоблином статей Предвечной Владычицы переполнила какую-то чашу. За спинами делегации медленно проявился звездный мост. Телохранители окружили Предвечную Владычицу и стали отступать назад. Эльфийка бросила отчаянный взгляд на Вьехо, открыла рот… капитан Звездной стражи закрыл ее собой и как будто оттеснил… звездный мост дрогнул и исчез вместе с делегацией.
– Сияй, вечерняя звезда, взметнись, костер, до неба! – перекликались веселые голоса.
Командир поморщился. Не то чтобы юные воровки пели плохо – но ведь на гоблинском! Действительно изолят: свои традиции, язык и даже фенотип. Таких здоровенных эльфов с рожами, отмеченными гоблиновой печатью низменных плотских желаний, никогда ранее не видывали потаенные чащи!
– Оскудела дивно богатая прежде эльфийская речь! – в унисон командиру неодобрительно сказал предводитель самого заднего древа доблестный Стожар. – Местным изводом гоблинского пробавляемся! Так в нас скоро ничего эльфийского не останется, канем в легенды без следа!
– Невместно возвышать голос на рабочий язык, с коим на самого Черного Властелина шли и оттель живыми вернулись! – тут же возмутился старшина гоблинов.
– Доблестный Стожар прав, доблестный Тайфун нет! – обрезал лингвистическую дискуссию Вьехо. – Мы – эльфы! Альтернативы не имеется.
Спорщики притихли и отодвинулись. Альтернатива, отдающая какими-то жутковатыми смыслами, испугала их до онемения. Да ее к тому же еще и не было, оказывается! И от костра к костру пошло гулять опасливым шепотком: альтернативы – нет!
Костры взметывались до неба. Звезды сияли – что б им не сиять, на такой высоте? И шурпа булькала…
Командир откинулся на теплый ствол священного дерева, прикрыл глаза и расслабился. Процветание сокрытого Беловодья требовало серьезных усилий от всех без разбору, и отец почти шестерых детей к ночи порядком уматывался. А в этот день к напряженной работе прибавились очень трудные раздумья о будущем своих подданных. Разговор с капитаном Звездной стражи показал, что такую оригинальную формацию, как отряд Вьехо, эльфийский мир не примет. И в изоляте жить не получится – рецессивные гены, будь они неладны, только ждут оплошки! Смертной доли своим внукам Вьехо не желал.
