– При чем тут испугался, – возразил Трефилов, багровея, – я никого и ничего не боюсь, просто тут такое дело, что не дай бог просчитаться. Я участвовал в разгроме этой банды еще два года назад. Это был противник еще тот. Много наших полегло. Били их, били и не добили… Часть банды рассеялась по лесу. Вот теперь сызнова неприятности начались. Видно, опять вражины сил накопили, раз решились на такое. По моим прикидкам, у них человек пятьдесят, не меньше. Я с тридцатью их не осилю. А если у них там еще и укрепления, то вообще…
– Докомплектуем твой отряд местными партийцами, – предложил Красин, перебив начальника милиции.
– И я тоже штыков десять выделю и с оружием помогу, – добавил окрвоенком.
* * *
Битый час Алексей выслушивал распекания начальника. Озерный являлся вторым человеком в ГПУ. Ему было около пятидесяти. Маленького роста, чернявый, с высоким лбом и зачесанными назад волосами, он поражал всех своей энергией, острым умом и изворотливостью. Другой бы на его месте давно сгорел, а Озерный держался, несмотря на бури кадровых перестановок, чистки и подковерную борьбу в самом управлении. Одним росчерком пера он мог казнить и миловать. Власть сделала Озерного нетерпимым, крикливым и нервным. Этим утром они находились вдвоем в просторном кабинете заместителя начальника ГПУ. Озерный специально решил поговорить с подчиненным без свидетелей. Он ценил Алексея и одновременно с этим не любил его независимый характер, склонность к размышлениям и привычку спорить с начальством. Людей не хватало, и с недостатками приходилось мириться, но произошедшее ЧП переполнило чашу терпения Озерного.
– Что у вас там, черт возьми, произошло? – орал он во всю глотку. – Какие такие агенты вражеского подполья на вас напали! Что за чушь!
– Почему чушь? Зотов руководил мощной подпольной организацией, – принялся объяснять Алексей с видом человека, который свято верил в рассказанную ему до этого сказку про заговор против советской власти.
– Коновалов, ты что, надо мной издеваешься? – сузил глаза Озерный. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.
– Я лишь придерживаюсь официальной версии, – миролюбиво пояснил Алексей.
– Ясно, – протянул Озерный с мрачным выражением лица. – А хочешь, я сам расскажу, что у вас там произошло?
– Да, интересно будет послушать, – кивнул Алексей с безмятежным видом.
– Вы просто бабки не поделили, которые у того спекулянта нашли, – криво улыбнулся Озерский, – и ты их всех положил. Бабки потом взять побоялся, сдал в установленном порядке.
– А теперь я расскажу свою версию, – сказал Алексей с вызовом, – но это не для протокола. Командир опергруппы Семенов лично вписал имя и адрес того спекулянта в записную книжку. Семенов, видно, давно положил глаз на его добро. А тут такой случай представился. Можете проверить записную книжку. Последнее имя вписано другим почерком, а именно почерком Семенова. Думаю, они с самого начала планировали там всех порешить, а заодно и меня. Я ведь не давал им спокойно мародерствовать. Потом бы вложили в руку старика пушку и сказали, что я героически погиб от бандитской пули.
– Ну, это ты загнул, – пробурчал Озерский.
– Ни хрена не загнул, – возмутился Алексей, – я все понял по их поведению. Шофер встал за окном специально, чтобы меня пришить. Семенов ему велел. Они были все заодно. Я еле уцелел. Вы вроде бы хотели продажных милиционеров выявить. Так вот я вам выявил.
