– Наши мушкетеры пожаловали! – улыбаясь, сказала традиционную фразу Наталья Николаевна. – Бабуль, ты глянь, они сегодня даже трезвые! А ваш предмет воздыхания передал вам пламенные приветы из столицы нашей Родины. Вот, письмо получила… Минутку! «Генке – не хандрить, готовиться к Спартакиаде. Жорке желаю тянуть по-серьезному на золотую медаль на экзаменах. Да, познакомилась здесь с кубинцами! Забавные ребята, вспомнила его рассказы о Фиделе. Витьку – готовиться, скоро экзамены, бросить наконец бегать за рюмкой… Могу поговорить с Иришкой, она с удовольствием позанимается с ним хоть по всем предметам. Жаль, что ее симпатии остаются односторонними…» Вот такие вам пожелания, мушкетеры! А у Татьяны – отборочный чемпионат в рамках стран Варшавского договора. Она говорила, что это фактически неофициальный чемпионат Европы, а может, и мира.
– Наталья Николаевна, передайте Тане, если будет звонить, наши пожелания. Только «золото», на худой конец – «серебро»! Ей надо стать мастером спорта СССР! – Генка растрогался и, чтобы скрыть смущение, тут же направился к выходу.
Остальные потянулись за ним.
– Спасибо, верная троица! Может, наливочки по рюмочке выпьете, вот, вместе с бабулей? Она большая любительница…
– Нет, – сказал Генка, как отрезал. – Надо еще кучу дел переделать.
На улице «возник» Витёк:
– А чо ты за всех-то решаешь? Может быть, мы с Жоркой и выпили бы? Чо ты сразу-то отваливаешь?
– Иди, – сказал Генка, – я никого не держу. Собирай рюмки. Это твои проблемы. Жора, ты идешь?
– А куда? – наивно спросил Георгий.
– Ну не здесь же торчать! Мы к девчонкам собирались. К Татьяне зашли так, на всякий случай…
– А я к этой дурочке не пойду! – сразу бросил Витёк фразу в адрес Иришки. – Я от нее устаю через пять минут. Пойду-ка я лучше домой!
– Витёк, не пей больше, завтра куча контрольных, – это на ходу сказал Жорка, выбираясь на улицу от дома Татьяны.
– Чо вы меня учите все, воспитываете все?! Чо я вам, брат или сват? Сам знаю, когда, сколько и с кем пить! – и Витёк демонстративно перешел на другую сторону улицы.
– Вот дурак! – искренне сказал Генка. – Мать его уже лежала в психушке не раз, «белая горячка». Отец уже плачет после того, как чуть выпьет лишнего… Жор, пойдем? У меня поиграем в шахматы или в шашки, ублажим батю…
– Нет, Генаша, я тоже пойду домой. Татьяна правильно сказала: надо заниматься, иначе в МГУ не попадешь.
– Ну, пошли, нам больше полдороги идти вместе.
Давно зажглись уличные фонари. А вот и тот самый высоченный столб-циркуль, с которого свалился их одноклассник Санька Кошкин, доставая малышам запутавшегося в проводах летучего змея. Смерть была мгновенной. Класс в шоке: первая в их жизни смерть одноклассника и похороны. И второе: как можно без пяти минут выпускнику школы не представлять опасности прикосновения к голым электропроводам, да еще на высоте почти двадцати метров?
Молча прошли мимо этого горько-памятного места. Потом была школа, но не их, а для малышни, начальная, где работала Жоркина мама; потом – роддом с вечно орущими под окнами пьяненькими мужиками; здание народного суда и наконец – остановка трамвая, кольцевая, откуда трамвай опять уходил в город. Здесь их пути на сегодня расходились. Генка пошел на параллельную проложенным трамвайным рельсам улицу, где стоял его дом. Жорка отправился в свой «благоустроенный» барак рядом с оврагом.
Витек рысцой довольно быстро добежал до своего дома. Еще полквартала – и вот он, магазин. Он встал на углу такого же, как у него, дома и стал поджидать продавщиц. До закрытия магазина оставалось меньше получаса. Выкурил сигарету, стал замерзать. Не удержался, заглянул в магазин. Девчонки подсчитывали выручку. Одна из них заметила его, толкнула в бок подругу, высокую смуглую брюнетку. Та величественно повернула голову, посмотрела на Витька свысока и тут же повернулась к подругам. Что-то сказала им. Те закивали, на прощанье бросили фразу:
