Выйдя из здания, я деловито зашагала к трамваю – на сей раз, как положено, по тротуару. Доски и кирпичи на голову мне не сыпались, и ничто не отвлекало от размышлений.
А размышляла я о том, что минуту назад сказала ментам: не исключено, что кто-то пытается меня убить! И чем больше я думала, тем вероятнее казалась мне эта крайне неприятная мысль. Или это не конкретная злодейская личность, а сама природа отчаянно борется со мной как с неиссякаемым источником хаоса? Ведь за одно только сегодняшнее утро я уже трижды чудом избежала смертоубийственного несчастного случая: сначала меня едва не пришибло бревном, потом тормоза у машины отказали, и в открытый люк я не сверзилась просто чудом…
Мама дорогая!!! Я остановилась как вкопанная: с большим опозданием до меня дошло, что мужика, которого я приняла за отдыхающего алкаша – ну, того, в клумбе! – чуть раньше я уже сегодня видела! В окне, сразу после того, как на тротуар возле меня грохнулась тяжелая хреновина!
Трах-бабах! Дзинь-нь-нь! Сверкающая витрина магазина, с которым я едва успела поравняться, в мгновение ока разлетелась вдребезги, осыпав меня стеклянным крошевом. Испуганно ойкнув, я зайцем метнулась подальше от витрины, но ускакала совсем недалеко, только обежала вокруг фонарного столба на углу и вернулась обратно: взяло верх непобедимое журналистское любопытство.
Из обширной бреши в стеклянной стене, громко матерясь, вылезал парень в униформе.
– Что случилось? – вытянув шею, с острым интересом спросила я у него.
– Что-что! – сердито зыркнув на меня, парень продолжил перечисление непечатных слов, демонстрируя немалый лексический запас.
Слегка покраснев, я перевела взгляд с матерящегося малого на манекен в витрине – тощее существо омерзительно розового цвета, похощее на худосочную бульонную курицу, голенастое, лысое и бесполое. Очевидно, катаклизм застал куклу в момент смены парика и костюма, из одежды на этом дистрофике были только непроглядно-черные солнечные очки и короткая кожаная куртка-косуха. Честно говоря, в таком наряде манекен смотрелся на редкость непристойно.
Я стыдливо опустила глаза и невольно ахнула: в тощем бедре куклы зияло сквозное отверстие, круглое, не иначе – пулевое! Ничего себе! Неужто кому-то до такой степени не понравился этот собирательный образ скинхеда-гомосексуалиста?
– Послушайте, да ведь в нее… или в него? Ну, в общем, в это ваше чудовище кто-то выстрелил! – сообщила я парню.
– Ты че, спятила? – весьма недружелюбно отозвался молодой человек. – Кому это нужно – манекен заказывать? Стреляли в кого-то другого, а вот попали, блин, сюда!
Продолжая виртуозно материться, парень озабоченно ощупывал манекеновы тощие окорока, очевидно, прикидывая, можно ли залатать образовавшуюся пробоину.
– В кого-то другого, – повторила я, холодея. – Ой, мама!
Мне стало совсем нехорошо. Это что же выходит, а? Получается, что стреляли-то в меня!
Запоздало пригнувшись, я подбежала к ближайшему дереву и спряталась за его стволом. Или не спряталась? Откуда мне знать, где сейчас тот, кто в меня стрелял? Я торчала у магазина достаточно долго, чтобы он мог подобраться ко мне поближе!
Опасливо выглянув из-за ствола, я прикинула расстояние до трамвая: нет, далеко, в один бросок не добежать, а местность, как на грех, открытая, совершенно лишенная окопов, брустверов и прочих укрытий! Может, мне поймать тачку?
Я уже замахала было рукой, но вовремя опомнилась: что, если первым ко мне подкатит не порядочный таксист, а тот самый убийца? Говорят, киллеры в нашей стране неплохо зарабатывают, значит, вполне могут позволить себе личный автотранспорт…
