– Индонезия – это же «люби» в книге? – Маттиас был в курсе произведения.
– Италия – «ешь», Индия – «молись», а вот про «люби» не помню.
– Нет-нет, она на Бали встретила своего испанца, – кое-кто продемонстрировал знание предмета.
– Всегда думала, что это очень женская история путешествия.
– Так и есть, – подтвердил Маттиас. – Куда ты после Грузии?
– Пока не знаю. Хотя это странно, конечно, обычно у меня есть следующая цель. Сейчас у меня нет никаких планов. У тебя?
– Ближайшие – Иордания в сентябре.
– Настоящий Джеймс Бонд. У тебя, наверное, девушка в каждом порту, – съязвила я, подумав, правда, про Веспер Линд27.
– На самом деле нет. Это слишком сложно, – Маттиас перевёл разговор в шутку. – Я здесь с иранцем познакомился, так вот у него три жены. Непонятно, как бедный справляется.
Моим ответом стал перевод содержания песни «Если б я был султан»28. Маттиас оценил юмор.
Наш разговор мог продолжаться вечно, одна тема цепляла за собой другую. Однако благоразумие взяло верх, и мы покинули мост Мира.
Засыпала я с предвкушением новой встречи, прокручивая в голове все слова, которые мы сказали друг другу.
Утром меня ждало разочарование в виде сообщения на немецком. То есть оно сначала было на немецком, а потом с тысячей извинений превратилось в английский текст: «Привет, Анна! Думаю, что ночь у тебя была короткой. Похоже, я заболел, не смогу составить компанию сегодня. Давай спишемся позже».
Мои аналитики радостно захлопали в ладоши: «Вот видишь, он тоже понимает, что опасно продолжать». Каждая новая встреча приближала нас к дороге в аэропорт с лишним багажом. За перевес в таких случаях берут в валюте боли разлуки по очень высокому курсу.
Мне казалось, когда-то давно мы не закончили что-то важное, не договорили, не дожили. Спустя много лет нам дали ещё один день, 1 мая. А сейчас его магия исчезла.
Кахетия с её виноградными долинами, покрытыми зеленью холмами излечивает от любых скорбей. К тому же рядом был бесконечно весёлый гид Самвел, который знал каждую кочку на пути и каждый раз завершал свой рассказ словами: «Божественный красота, божественный страна».
Вечером меня ждали новости. Во-первых, Мераб принёс неутешительные известия из архива. Поскольку мы не знали точной даты крещения моей прабабушки и её брата и только могли предполагать их место жительства в центральных районах Тбилиси, это означало одно: нужно смотреть информацию по всем церковным приходам минимум за три года. Поиск мог затянуться на месяцы. Похоже, ни одна из поставленных задач в поездке не была решена. Более того, к ним добавились новые в виде Маттиаса, который написал мне сообщение с предложением встретиться до моего отъезда.
После долгих переговоров мы решили, что лучшим днём будет четверг, 4 мая. В среду же Мераб отправил меня в Вардзию, удалённый пещерный монастырь. Кельи и сложная система переходов, выбитые на приличной высоте в скале, вместе с историей сожжённых турками монахов производили впечатление на туристов. Наша группа расползлась по всей площади музея под открытым небом: с завидной регулярностью звучали шутки про риелторов и уютные вместительные квартиры-студии с видом на горы. Не без усилий я добралась до небольшой смотровой площадки, которая одновременно была частью часовни Успения Богородицы. На одной из стен висела икона сурового старца, возможно, из тех праведников, кто принял здесь мучения за веру, на другой – лик Иисуса с ярко-жёлтым нимбом. Перекрестившись, я поставила свечку у изображения Христа, пожелав ей: «Гори!». Мне пришлось прикрывать огонь рукой от порывов ветра. От усилий меня отвлёк телефон, который вдруг обнаружил связь.
