– Что вы имеете в виду? – осторожно спросил Никита. – Причины взрыва уже известны?
– Пойдемте, покажу вам это место сверху, – уклонился от ответа спасатель.
Они влезли в кабину нефа и поднялись в воздух.
Взорвавшийся остров напоминал чью-то челюсть, от него осталась только цепочка клыков-скал, бликующих оплавленной пленкой глазури.
Помолчали. Мориц развернул машину и облетел весь архипелаг, состоящий из семи островов, три из которых заросли вудволловым лесом. На самом большом острове из леса вырастал тонкий шпиль мечети дайсов.
Издалека долетел тонкий перезвон, словно заговорили небольшие колокола церкви.
Мориц посмотрел на часы.
– Час молитвы. На трех островах есть поселения дайсов, через каждые тридцать часов они собираются вокруг мечетей и молча сидят в течение часа.
– Общаются?
– Кто знает? Языка у них нет, то есть они не разговаривают, как мы с вами. Самое интересное, что мечети не пустые, внутри заточены интересные существа – бхихоры, полурастения-полуживотные, представляющие самостоятельный класс царства зоофитов; сидят, как в клетке…
– Почему заточены? – поинтересовался Никита. – Разве мечети не имеют входа-выхода?
– В том-то и дело. Мечеть – это ажурная конструкция из костей-досок вудволла, она полая внутри, как клетка. Коммуникаторы назвали эти действия островитян культом бхихора, но никто не знает, за что дайсы чтят бхихоров подобным образом.
Неф снова прошелся над остатками острова Хамфри. По одной из скал ползали люди в оранжевых комбинезонах, сквозь толщу воды был виден диск подводного аппарата и рядом – еще четверо в скафандрах.
– И все же, – нарушил молчание Пересвет, – что здесь произошло? Почему остров взорвался? Это ведь на нем на-шли… э-э… работника отдела коммуникации Нормана Хамфри?
– Да, – сухо сказал Мориц, разворачивая аппарат к лагерю. – Но причины взрыва еще анализируются. Единственное, что я могу сказать, не рискуя выдать тайну расследования, это то, что взрыв не принадлежал к естественным природным процессам, характерным для Дайсонов.
Никита с интересом посмотрел на профиль собеседника: Мориц открывался с иной, жесткой стороны. Он умел казаться изнеженно-томным, «аристократически» снисходительным, как в кают-компании у Хоона, и волевым, независимым, откровенно суровым. В юноше чувствовалась хватка незаурядного руководителя.
Пересвет еще немного полюбовался в бинокль на застывших вокруг мечетей дайсов, похожих на обросшие мехом валуны с глазами, и Мориц повел неф к лагерю.
Прощаясь, инспектор заметил, что молодой командир звена вертит в пальцах знакомый перстень: точно такой же красовался на пальце Флоренс Дженнифер.
– Любопытная штучка. Я уже видел один такой.
Мориц подкинул на ладони перстень, камень сверкнул голубым и зеленым.
– Их нашли на втором Дайсоне в северной зоне около двух десятков. С ними связана интересная загадка: многие пробовали надевать, и я в том числе, но тут же снимали. Они какие-то… неудобные, что ли, холодные как лед и пальцы натирают, а Флоренс – помните? – носит и хоть бы что! Но эстетика перстней не имеет аналогов. Вообще, насколько я уже вошел в курс дела, все, что создавали дайсониане, будь то машины, архитектурные сооружения или предметы искусства, в высшей степени совершенно!
Никита сел в свой пинасс и через полчаса ураганного полета прибыл на базу археонавтов.
Какой-то аппарат попытался увязаться за ним в пределах видимости, но отстал.
