К шлагбауму подъехал велосипедист с большим коробом за плечами – курьер, понял консьерж, и открыл ему проезд. Развозчиками обычно были представители бывших среднеазиатских союзных республик, к которым Родион относился довольно благодушно. Они жили в городе тихо в своих съёмных квартирах, или просто обитали табором прямо на каком-нибудь складе своего земляка, и что самое главное – они не старались привносить свой устав в чужой монастырь. В отличие от кавказцев азиаты плохо говорили по-русски, плохо понимали, что им говорят, но старались, учили язык, и не хамили местным жителям. Нет, конечно, и среди них были элементы, которые плохо относились к аборигенам, но это было, скорее, исключение.
Парень подошёл к парадной и спросил вышедшего ему навстречу консьержа:
– Мне девяносто пятую надо.
– Поднимайся на третий этаж, – подсказал Родион, открывая дверь.
Парень прислонил велосипед к стене дома и бодро стал подниматься по ступенькам, игнорируя лифт. Старик проводил его взглядом, после чего уселся смотреть новости, которые на этот раз передавали по другой программе. Прослушав вести, он не нашёл в них ничего нового, после чего достал журнал дежурств и стал неторопливо его заполнять. Когда он писал последнюю фразу появился курьер, которого старик выпустил, подняв снова шлагбаум. После этого до конца смены ничего не случилось. Ровно в девять появился Валентин. Родион Степанович передал ему ключи, посоветовал держать порох сухим и, повесив на плечо свою небольшую сумку на плечо, покинул придомовую территорию.
Проехав на автобусе пять остановок, Родион Степанович вышел у своего дома, после чего зашёл в парадную и на лифте поднялся на пятый этаж. Открыв дверь квартиры ключом, он переступил порог своего жилища, в котором они с Зинаидой жили уже тридцать лет. Двухкомнатная квартира была небольшая, но уютная, жена любовно ухаживала за цветами, которые в изобилии были разбросаны по всей площади. Увлечение флористикой проявилось у Зинаиды давно, и Родион это только приветствовал, ибо цветы придавали их квартирке необычно живой, и можно даже сказать экзотический вид. Королём цветовой экспансии был, конечно, огромный фикус, похожий на тропическое растение. Он занимал угол около балконной двери, рядом с растением стояло любимое кресло Родиона, в котором он частенько расслаблялся, тем более, что до домашнего бара можно достать рукой не вставая. По стенам висели лианы, которые заканчивались аж у самых дверей, а на подоконниках стояли красивые цветы в горшках, но как они называются Родиону Степановичу было неведомо. Он знал только кактус, и это считал достаточным, остальное было делом Зинаиды. Жены в данный момент дома не было, ибо она уехала на всё лето на свою малую родину в деревню, чтобы подлечить больные суставы, и банда цветов была теперь на попечении супруга. В ящике кухонного буфета лежала тетрадь, где было написано расписание полива – эта обязанность не тяготила Родиона, но относился он к ней очень ответственно, свято соблюдая режим дачи влаги цветкам в определённой последовательности. Он понимал, что это залог сохранения растений, их жизнеспособности в городских условиях.
Родион Степанович переоделся в домашний халат, потом прошёл на кухню, чтобы сделать ревизию холодильнику. Оказалось, что кроме пельменей и куска колбасы в нём ничего не было. Варить пельмени после суточного дежурства было лень, поэтому он поставил чайник на огонь, чтобы только перекусить бутербродами, а потом завалиться спать. Этого распорядка старик придерживался всегда. Каждый раз он, приходя с дежурства, заглядывал в холодильник, каждый раз выбирал между пельменями и бутербродами, и каждый раз выбор выпадал на последние.
