Николай Иванович проявлял живой интерес и к литературе. В переписке с троюродным братом Николаем Петровичем, жившим на мельнице в 15 км (в с. Курапово? Б.Г.), обсуждал статьи, печатавшиеся в журналах «Московитянин» и «Отечественные записки», в том числе критические статьи В. Белинского и защищал его от всяких нападок. Советовал брату «вникнуть хорошенько в „Отечественные записки“… Это лучший наш журнал, чуждый пошлых, истасканных китайских мыслей, которые проповедуют другие журналы.Словесность может быть только там, где есть общество, т.е. не стадо, а общество мыслящее, могущее понимать словесность. Литературой нельзя назвать несколько книжных лавок… Это ещё только грамотность, а не литература», — писал он. Это были вполне здравые и умные мысли, актуальные и в наше время.
Он написал также повесть «Свадьба», которая, по словам его сына-писателя С.Н.Игумнова, «отличается махровым романтизмом того времени», и 3 тетрадки стихов (68 штук), датированные в основном 1837—1845 годами. Большинство стихов любовного характера. Некоторые из них, как писал потом сын Сергей, недурны, как, к примеру, стихотворение «Желание ещё»:
Не в зале шумной и мятежной
При блеске свеч, в толпе гостей,
В летучем вальсе и небрежном
Желал бы встретиться я с ней.
В святом восторге упоенья
Один, вдали от всех людей,
Я полон грусти и моленья
Всё сердце выплакать пред ней.
О нет, в тиши благословенной,
В томящий робкий час ночной
Желанной встречей с незабвенной
Я насладился бы душой.
И в тихом медленном лобзаньи
Весь скучный мир бы позабыл
И жгучий поцелуй прощанья
Я б вечно в сердце схоронил.
Или вот стихотворение «Лебедянские красавицы»:
Я помню их изысканный наряд
Желанных уст небрежный звонкий хохот,
Я не забыл их полный злобы взгляд
Речей насмешливых нескромный шёпот.
За что ж меня злословили они?
Что им во мне, безумце одиноком?
За то ль, что не искал я их любви,
Пред ними не страдал в тоске глубокой?
Но, Боже мой! Любовь их, их вражда
В моих глазах так жалки, так ничтожны.
Любить иль ненавидеть никогда,
Мои друзья, их право невозможно.
В этих и других стихах Николая Ивановича мы видим много фантазии и подражания другим поэтам, но они дышат искренностью. Не исключено, что некоторые мотивы были навеяны автору личными переживаниями. С.Н.Игумнов припоминает, что мать как-то говорила о том, что муж до женитьбы пережил серьёзную и неудовлетворённую любовь. Так что Николай Иванович был фигурой довольно романтичной, явно не вписывавшейся в купеческий быт.
Профессор Московской консерватории, ученик К.Н.Игумнова и автор книги о своём учителе Я.И.Мильштейн (1911—1981), очевидно, со слов К.Н.Игумнова, пишет о Н.И.Игумнове, что он «не проявлял особой индивидуальности и сильного характера – в сущности, на всём, что бы он ни делал, лежала печать диллентантизма, ни один из интересов не преобладал у него исключительно – зато отличался умом, вкусом и твёрдыми моральными убеждениями. К людям он относился сердечно и тепло, многим помог и словом, и делом. Взгляды его, особенно в вопросах общественной жизни, искусства и воспитания были весьма своеобразны».
И действительно: разделяя славянофильские воззрения, он одобрительно относился к народничеству и хождению в народ. Он преклонялся перед А.С.Пушкиным и поэзию любил больше прозы. Как вспоминал К.Н.Игумнов, «писал он очень гладко и складно, сначала даже менее всерьёз, а затем уже в шутку».
