Писать «вирши» он перестал рано, только иногда писал шутливые и шаловливые экспромты типа:
Не уезжай, голубчик мой,
И не томи разлукой злой!
Кумир наш милый и седой,
Нет, не расстанемся с тобою.
О если нас покинешь ты,
Лото и карты – всё пропало;
Блины, беседы и мечты,
Всё, чем так сердце трепетало.
Душа, душа, не уезжай!
Не уноси с собою рай
И не предай нас мукам адским!
«Шутка написана на отъезд исправника Горбова, весьма представительного с эффектными седыми бакенбардами, большого дамского кавалера с претензией на светскость, устроителя разных развлечений, прозванного знакомыми «душой общества», – пишет Сергей Николаевич и добавляет, что весь этот внешний антураж не мешал исправнику быть сифилитиком – даже в заразной стадии, а в отправлении своих служебных обязанностей – не чистым и тяжёлым на руку, «которою распоряжался беспощадно, – разумеется, не с дамами; у крестьян же от этой руки трещали зубы». Горбов ехал с повышением в Козлов, но там ему не повезло, и он скоро лишился места.
Проводя лето в с. Шовском, Николай Иванович писал такие стихи:
На денёчек, хоть один,
Кто-нибудь бы из мужчин,
Хоть из пьющих иль непьющих
Посетил бы здесь живущих.
Угостить чем есть: вино,
Водка, пиво и мадера, —
Всё давно припасено
Для любого кавалера,
Но никто – вот в чём беда
Не заглянет к нам сюда.
Если б к нам явилась дама,
Будь ровесница Адама,
Рады будем даже ей,
Просим милости – скорей!
Дача Игумновых была построена на земле помещика Дурасова. Шовское было довольно большим селом (500 ревизских душ) с тремя кабаками, «гостеприимство которых положительно разорило всех, и не один крестьянин пошёл по миру» (замечает ТГВ). Впрочем, шовских крестьян выручали фруктовые сады, плоды которых продавали лебедянским и не только лебедянским дачникам, так полюбившим шовские воздух и природу.
Зимой 1883 года из дома Игумновых в Шовске с хозяйственным поручением был послан в Лебедянь крестьянин Иван Ковешников. На обратном пути из города он подобрал пешехода и, посадив его в розвальни, завёл разговор. «Благодарный» пешеход вспомнил о том, что у него где-то за пазухой осталась водка, и решил угостить Ковешникова. Тот, ничего не подозревая, с удовольствием припал к фляжке и тут же свалился мёртвым. Проснулся он в с. Хрущово Данковского уезда в каком-то крестьянском доме. Попутчик вместе с лошадью и санями бесследно исчез. Сообщая об этом мошенничестве, которое наделало в уезде много шуму, ТГВ от 19.2.1883 г. успокаивает своих читателей тем, что ограбленный работник жив-здоров и живёт у прежних хозяев.
А лошади у Н.И.Игумнова были отменные. Взять хотя бы жеребца Ваську, который на бегах на Лебедянском ипподроме в сентябре 1883 года выиграл денежный приз в размере 100 рублей.
С дачи хозяин съезжал первым. В городе обычно уже квартировал полк или, как в последние годы, батальон. И он спешил проинформировать оставшихся в Шовском:
Как живётся вам, красным девицам?
Да и то сказать: что вам деется!
Чай, хохочете, да болтаете,
Офицеров всё поминаете?
А они у нас уж явилися.
Даже барынь пять в них влюбилися.
Так спешите к нам, не пугайтеся,
Офицеров влюбить постарайтеся.
Ох, уж эти мне офицерики
Доведут всех вас до истерики!
А когда Сергей Николаевич помолвился с девушкой, то будущей невестке был преподнесён такой стих:
Не стану вас я ни хвалить,
Ни комплиментов говорить.
Прекрасно знаете вы сами,
Что вам и прозой, и стихами
