– Алька! Брат! – Понизов бросился навстречу. Но вошедший, покоробленный панибратством, выставил предостерегающе руки. Нижняя губа его оттопырилась.
– Что еще за Алька? С вашего позволения, – Александр Тоомс, – холодно поправил он. Скосился на огорошенных Валка и Валька и со смехом распахнул объятия:
– Здравствуй же, большой братан.
Они познакомились восемь лет назад. Молодожен Понизов с юной женой прибыл в Таллинн в свадебное путешествие. Приятели из обкома комсомола посулили забронировать номер в гостинице «Виру» – наимоднющей по тем временам в Союзе.
Но то ли позабыли, то ли пообещали то, что не смогли сделать. Во всяком случае, у администраторской стойки многоэтажной гостиницы с диковинной табличкой «Ресепшн» Понизова завернули: все номера забронированы на месяц вперед. Отказался помочь и главный администратор – пренебрежительно покрутив удостоверение лейтенанта милиции из российской глубинки, бросил его назад. Бросил с видимым наслаждением. Не часто выпадал случай безнаказанно унизить милицию.
Обескураженный Николай спустился в огромный холл, где в уголке, подле двух чемоданов, оттертая на краешек дивана перепившими финнами, затерялась его молодая жена. Не было даже обратного билета на поезд. Что и говорить, – свадебное путешествие удалось.
Справа от ресепшн высвечивалась надпись «Милиция». В отчаянии Понизов зашел.
За столом, над документами, корпел белобрысый крепышок в погонах старшего лейтенанта.
– Работаешь здесь? – беспардонно произнес Понизов. Прибалт оторвал голову от документов, прищурился.
– Обслуживаю по линии угро, – деликатно уточнил он, без малейшего акцента.
– Такое дело, братан… Женился, – Понизов выложил перед ним служебное удостоверение. Принялся сбивчиво объясняться. Прибалт внимательно оглядел удостоверение, повертел, проверил на просвет, вернул.
– Не вижу штампа о браке, – произнес он бесстрастно. – Без штампа недействительно.
Понизов опешил. Прибалт, не меняя строгого выражения лица, поднял трубку. Коротко произнес несколько фраз на эстонском. Прикрыл трубку ладонью.
– Неделю хватит? Втиснут меж двумя симпозиумами.
Положил трубку.
– Поднимись к главному администратору. Оформят.
– Так у него мест не было, – наябедничал Понизов.
– У него и сейчас нет, – отбрил эстонец. – Это лично для меня. Сказал, что ко мне брат приехал… Братан, – смачно повторил он незнакомое словцо.
Коротко кивнул и, считая разговор законченным, потянул к себе дело.
С тех пор Понизов трижды приезжал в Таллинн. Несколько раз в гостях в Калинине побывал Алекс Тоомс. Пару раз ездили отдыхать вместе с женами. Чаще без жен. Лощеного, насмешливого прибалта, у которого под ледяной коркой бушевала яростная лава, Понизов обожал. А после того, как в пьяной сочинской драке Алекс, прикрывая спину Понизова, подставился под нож, иначе как братом его не называл. Правда, в последние годы, закрутившись в перестроечном вихре, как-то потеряли друг друга из виду.
– Совсем потерялись, – Понизов всё охлопывал друга. – Последнее, что слышал, – о твоем назначении начальником Таллиннского угро.
– Это не последнее. Последнее – о моем увольнении, – в своей бесстрастной манере сыронизировал Тоомс.
Оценил оскомину на лице друга. Показал на Валка и Валька.
– У них еще хлеще. Оба бывшие комитетчики. Подполковники. Уволены без пенсиона. Россия бросила, Эстония не подобрала. В Эстонии сейчас вообще весело. Новое поветрие. Считают, если прежних заменить на новых, – будет по-другому. То, что меняют, – ничего, терпимо. Важно, за что и кем. У нас сейчас решается, в какую сторону страна двинется дальше.
