Сокращая маршрут, Понизов пошел к Волге наискосок, через территорию школы. За трехэтажным зданием гремела музыка, на асфальтированной площадке выстроилась школьная линейка. Толпились разодетые выпускницы, – по всему городу шел последний звонок.
В кустах у тропинки всхлипнули. Понизов заглянул. На скамейке, съежившись, подрагивала закутанная в плащ-болонью девчушка.
– Отставить плач! – потребовал бодрый Понизов. Приподнял за подбородок головку. Припухлое от слез личико с потеками дешевой косметики. Длинный, шмыгающий нос.
Девушка сердито мотнула головкой:
– Слушайте! Чего хапаете? Идите своей дорогой!
– Твои? – догадался Понизов, показав в сторону линейки.
Девушка кивнула.
– А ты чего?
– Платье сожгла. Гладила и сожгла!
– Что? Из-за этого?! – Понизов удивился женской неадекватности. – Неприятно, конечно. Но надела бы другое.
Она зарыдала с новой силой.
Только сейчас до Понизова дошло, какую сморозил бестактность: нет там никакого другого. И это-то, может, сама пошила.
– Ничего страшного! Завтра схожу к директору. Заберу аттестат. Подумаешь! – девушка отерла от потеков глаза, оказавшиеся большими и раскосыми. С тоской скосилась в сторону линейки и, помимо воли, хлюпнула.
Колю пронзила жалость к этой трепетной гордой пичужке.
– Поехали! – потребовал он.
– Ч-чего?
Понизов бесцеремонно поднял ее со скамейки, повлек на набережную.
– Но я не понимаю… – девушка вяло сопротивлялась. – Кто вы? Зачем?
– Бюро добрых услуг! – невразумительно представился Понизов.
Энергичным взмахом остановил легковушку. Усадил на заднее сидение ошарашенную девушку, втиснулся следом.
Через три остановки машина по знаку Понизова прижалась к бордюру. Они выбрались наружу.
– Приехали! – сообщил Понизов.
Девушка подняла головку. Ротик ее непроизвольно открылся. Перед ними сияла вывеска – «Салон для новобрачных». Мечта юности семидесятых-восьмидесятых. Многие специально подавали заявления в загс, чтобы получить заветную справку, дающую право «отовариться» в «мире грез». А, отоварившись, забирали заявления обратно.
В витринах красовались разодетые манекены.
Девушка сглотнула слюну и попятилась.
– Что вы хотите? – пролепетала она. – У меня всё равно нет денег!
– А у меня нет времени! – отбрил Понизов. – Гляди веселей, принцесса!
Провел пальцем вдоль позвоночника, заставив распрямиться. Подхватил под руку.
В утренний час посетителей в салоне не было. Несколько продавщиц щебетали у входа, обсуждая вчерашние похождения. С удивлением оглядели бравого усача в сопровождении заплаканной, закутанной в дешевую болонью девочки-подростка.
– Моя невеста, – представил Понизов. – Надо одеть.
– Уж больно молода, – усомнилась дородная, лет тридцати, женщина с биркой на халате «Старший администратор».
– Зато свежа, – отпарировал Понизов.
Администраторша усмехнулась. Протянула руку, требуя справку.
– Я сам вместо справки, – огорошил ее Понизов. Подхватив под пухлый локоток, отвел в сторону. Доверительно пригнулся. – А вот ответьте, вы родную милицию любите?
– Ну-у, – неопределенно протянула администраторша.
– По справке или всей душой? Вот если завтра вы вдруг позвоните: «Коля, беда», как, по-вашему, я пойду справки собирать или примчусь на помощь?
Администраторша хмыкнула, выдернула из-под прилавка бланк справки с печатью:
– Что одеваем? Платье, конечно?
Понизов глянул на переступающую стертыми босоножками, пунцовую от волнения девчушку:
