– Не позже, чем через неделю!.. Как мы и говорили. По закону! Гордясь друг другом, они снисходительно улыбались председателю поссовета.
Детская наивность умиляет. Наивность во взрослых, поживших людях утомляет и раздражает.
– Не через неделю, а завтра с утра старое кладбище будет срыто, – отчеканил Понизов со злостью. – Так что полученное разрешение сможете положить сверху, на строительную кучу.
Эстонцы, включая Поски, оцепенели.
– Но как можно? Это же не по закону… – пролепетал Валк.
– Напротив. У нас на всё есть закон, – возразил Понизов. – На что надо, на то и есть. На старом кладбище обнаружились признаки инфекционных захоронений времен войны.
– Что же делать? – «экспедиторы» принялись переглядываться. Даже Урмас Поски подрастерялся. Впрочем, лишь на мгновение.
– Мы сегодня же, немедленно извлечем останки, – объявил старый «сиделец». Зыркнул на встрепенувшихся Валка и Валька. – Законно-незаконно! Плевать!
– Но репатриировать, не имея разрешения… – слабо возразил Валк. – Хотя бы, чтоб погрузить гроб в поезд! Но даже если в автобусе, на любом посту… Без разрешения невозможно.
– Затруднительно, – согласился Поски. Пристально посмотрел на Николая Понизова.
– Послушайте. Вы много сажали. Я много сидел. Может быть, мы поймем друг друга?
– Поймем, – усмехнулся Понизов. Так его еще никто никогда не просил.
Он вытащил чистый бланк поссовета, напористо, от руки заполнил. Театрально подышал на печать.
С хрустом припечатал. Протянул Алексу.
– Не теряйте времени. Лучше всего, чтоб к утру вас вообще не было на территории области.
Тоомс заколебался:
– Коля! Нам это и впрямь, похоже, позарез. Но – ты хоть понимаешь, что тебя после этого разотрут?
– Авось подавятся! – Понизов, представив себе физиономию Сипагина, хищно осклабился.
Поски поднялся. Протянул Понизову руку для прощания.
– Вы умеете принимать резкие решения, – прочувственно сообщил он. – Из вас получится крупный руководитель.
– Уже не получится, – Понизов скосился на открытый ящик стола, куда перед этим сложил в стопочку партбилет и депутатское удостоверение. Вновь напоминающе постучал по циферблату часов.
Но расчувствовавшийся Урмас Поски всё не хотел расстаться.
– То, что сделали для нас вы и госпожа Гусева. Да! Это дорогого стоит. Мы ценим таких друзей. Чем их больше, тем крепче доверие. Я буду ходатайствовать перед Верховным Советом Эстонии о присвоении вам званий почетных граждан нашей республики.
– И – Константин Александрович! – забеспокоилась Гусева.
– Не обольщайтесь, Ксения Сергеевна, сто раз забудут, – огорчил ее Николай.
4.
На другой день во время планерки в набитый сотрудниками кабинет председателя поссовета решительным шагом вошел оперуполномоченный КГБ Острецов в шляпе, причудливо сбившейся на курчавый затылок. Из-под длиннополого плаща торчал нескладный предмет, завернутый в кусок простыни. Понизов с интересом скосился на густо заляпанную глиной обувь.
– Да, с кладбища! – сквозь зубы подтвердил Острецов. Скинул плащ.
Огляделся раздраженно:
– Значит, так. Сходняк приостанавливаю. У меня разговор к вашему председателю.
Приглашенные недоуменно посмотрели на Понизова.
– Прерываем совещание, – сдержанно подтвердил тот. – Тем более, время обеда.
Через минуту-другую поссовет опустел.
– Ну, и?.. – Понизов предложил продолжить.
Острецов развернул то, что притащил, швырнул на председательский стол.
– Как прикажешь это понимать?
