– Все эти, казалось бы, сугубо бытовые происшествия, – невозмутимо продолжил капитан, – объединяют две странности.
Во-первых, появившиеся из мебели мужчины не делают попыток подобрать свои шмотки. А сразу, голяшом, направляются к выходу.
Во-вторых, никто не знает, куда они потом деваются. Камеры наблюдений у подъездов ни разу не засекли обнаженного выходца.
– Живет в том же доме, – скучно отреагировала Потапова. – Ничего необычного.
– Возможно. Но их ни разу никто не опознал.
– Ну, тут как раз все понятно. Когда человек шествует без одежды, мало кто способен смотреть ему в лицо.
Дубов извлек из своей папки еще пару бумаг.
– Я проанализировал описания выходцев. Каждый раз это зрелый мужчина в возрасте около сорока. Солидный, начальственного типа.
– Интересно, как это они по голому заду солидность определили?
– Ну, двигался без суеты, достойно. Да и сытенький такой всегда, ухоженный.
– Ладно, – Потапова встала. – С меня довольно. Полиции нравов у нас нет, а кроме этого не вижу состава преступления.
– А то, что люди исчезают, это нормально?
– Исчезают? – скептически усмехнулась следователь, укладывая косметичку в недра сумки. – Я так поняла, что они появляются… Из шкафов. К тому же у тебя нет ни одного заявления. Так что иди-ка ты, Дубов, лесом.
Капитан открыл рот, чтобы привести еще какой-то довод, но в этот момент…
В этот момент дверца огромного, казенного сейфа, стоявшего в этом кабинете еще со сталинских времен, распахнулась. И оттуда вышел голый мужчина, в котором оба сотрудника правоохранительных органов мгновенно опознали полковника Осипова – начальника управления внутренних дел.
Не глядя на подчиненных, обнаженный руководитель спокойно прошествовал к выходу из кабинета и скрылся за дверью.
Дубов так и сидел с открытым ртом.
Лишь минуты через две он сумел перевести дух.
– Ну, Потапова, – сказал он потрясенно. – Ну, ты даешь…
Глава 3.
Нехорошая квартира
– Федя, надо! Федя, надо! Да вы уже задолбали! – командир полицейского спецназа Федор Столбов был недоволен и раздражен. – Вечно Федя должен под ваши хотелки шею подставлять.
Разговор происходил на базе ОМОНа, так и не переименованного в ОПОН. Кабинетик командира был тесноват, к тому же заставлен средствами связи и документацией. И крупногабаритному Феде, который в силу особенностей службы едва ли не жил здесь, приходилось ограничивать размах своих передвижений.
– Ну, хорошо, – капитан Дубов был настроен на долгие переговоры и потому терпелив. —Посоветуй тогда, к кому мне еще обратиться?
– Да пошел ты… – Столбов покосился на старинного приятеля и в последний миг изменил посыл. – В прокуратуру!
– О да. И что я там скажу?
Федор встал и, потирая крепкую шею, прошелся по аскетичным квадратным метрам своего помещения.
– Ну, правильно. В прокуратуре такую ересь говорить нельзя, а мне можно.
– Тебе можно, – согласно кивнул Дубов.
Спецназовец с тоской посмотрел в окно.
– Может Потапова хоть представление выпишет? Все-таки следователь, лицо процессуально независимое…
– А на каком основании? Уголовного дела нет.
– И возбудиться не может?
– По поводу голых мужиков, вылезающих из шкафа?
– Да, хреновое положение… – Столбов уселся за стол и подпер ладонями подбородок. – Слышь, а может Потапова просто личную жизнь устраивает? Баба она еще не старая, вполне так из себя…
– Федь, давай без жеребячьих намеков.
В глазах спецназовца загорелся огонек.
