И внешность. Как известно, встречают по одежке (блин, с одежкой тоже что-то надо делать, причем срочно), и Лидочка даже в категорию «приятная взору» не вписывается. Что остается? Холить и лелеять. Я смотрела сегодня на женщин на улице. Молодые все – да, красивые, стройные. А вот после 30 – сплошь ужас ужасный. И чем дальше в категорию «им за…», тем все выглядит хуже. Молодость уходит, а следить за собой не умеют. Мало кто из женщин от природы стареет красиво. Поэтому будем считать, что здесь в плюс идут мои знания, экологически чистые продукты и всего лишь тридцатник Лидочки – в сумме должен быть положительный результат.
И последнее, что остается – жилье. В таких условиях жить невозможно. Нужна отдельная квартира. Большая и светлая. Какое-то время, пока не освоюсь, придется перекантоваться здесь, но нужно начинать думать о том, как обеспечить себя в старости. Так и не додумав до конца мысль, я уснула…
Утро началось значительно раньше, чем хотелось бы.
Прекрасно помню, что будильник я заводила на 7 утра, а сейчас на часах было всего 5! Разбудило меня оглушительное горловое пение на кухне. Кто-то очень старательно и зычно пытался взять четыре октавы, причем все четыре сразу. Затем что-то грохнуло, потом стукнуло, брякнуло и вроде как разбилось. Одновременно захлопали двери и послышался возмущенный голос Клавдии Брониславовны, ему вторил еще чей-то, невнятный.
Свара на кухне все набирала обороты, плюс добавилось многоголосье детского рёва. Спать в такой обстановке было невозможно. Поэтому я решила вставать и осмотреть гардероб Лидии Степановны. Вчера я настолько вымоталась, что руки не дошли.
Ну что сказать, я, конечно же, подозревала, что у Лиды имеются определенные трудности, но чтоб настолько! В общем, когда я залезла в шкаф, то примерно семьдесят процентов вещей принадлежали супругу (это без учета того, что вчера он унес к маме целый чемодан), а вот одежда самой Лидочки ограничивалась трикотажными кофточками расцветок «вырвиглаз», черной юбкой и синтетическими блузками с огромным бантом или же рюшами вместо ворота. Состояние и качество белья я даже комментировать не буду. Растоптанные туфли фабрики «Скороход». В косметичке – тушь для ресниц «Ленинградская» (это на которую сперва поплевать надо, а потом повазюкать щеточкой), косметический вазелин «Норка», полупустой протекающий тюбик тонального крема «Балет», огрызок черного карандаша, самопальные тени для век с крупными блёстками и перламутровая помада, явно просроченная. Отдельно шла россыпь пластмассовых заколок. В общем – «фсё ф топку»!
В результате на работу я надела черную юбку и белую рубашку Горшкова, неформальненько подкатав рукава (получилось слегка оверсайз, но зато хоть без рюшей). Чуть тронула ресницы тушью, карандашом поправила брови, и на этом ограничилась. Но главное – волосы. Путем невероятных ухищрений и манипуляций, мне удалось всего за каких-то пару часов кое-как выпрямить бараньи кудряшки и стянуть их в простой узел на затылке. Критически осмотрев себя в зеркало, я поморщилась и отправилась на работу. От завтрака я благоразумно воздержалась, так как на кухне, по-моему, начался зомби-апокалипсис.
В общем, срочно нужны деньги, новая одежда и другое жилье. И только после этого я буду готова спасать мир!
***
В кабинет счетно-конторского отдела колесно-роликового участка ВЧДР-4 депо «Монорельс» я вошла под оглушительный рёв гудка. Весеннее солнце легкомысленно светило в узкое оконце, отбрасывая россыпь зайчиков от пишущей машинки на ворох бумаг.
