После второго раза она, как то, легко ушла вниз. Но, скорость не снизилась. Напротив. На нейтральной передаче, ничем не сдерживаемые колеса начали набирать вращение.
Олег сделал «перегазовку» и снова сделал попытку включить четвертую передачу. Это удалось. Набиравший обороты двигатель возмущенно заревел. Но скорость чуть снизилась.
Олег снова нажал на тормоз. Нога, не встретив ожидаемого сопротивления, с силой провалилась вниз, ударив металлической «лапкой» педали о напольный резиновый коврик… Случилось самое худшее для водителя – отказала система тормозов….
Звук от удара был не громким. Скорее глухим. Быть может Олег и не услышал его вовсе, из-за шума, работающего на высоких оборотах, двигателя. Или его, этого звука, небыло совсем. Может быть, или, даже, скорее всего, он, прозвучал у него в голове, в подсознании…. Но ничего реальней и страшней он не слышал в своей жизни….
Хотя, нет. Наверное, слышал. Один раз. В далеком детстве. Когда ему было пять лет. И был он с отцом на похоронах, какого-то дальнего родственника. Мужики, спускавшие гроб в яму, не удержали веревки.… Гроб упал в могилу. Люди, окружавшие могилу, страшно закричали. Этот крик, и звук удара гроба о землю сковал маленькое тело ребенка ужасом. Он плакал от страха, пока отец не вынес его на руках с кладбища домой, к бабушке. Олег один день молчал. Потом заговорил, но некоторое время плохо спал и чуть заикался.
Его потом долго возили по бабкам-шептухам. Выкатывали яйцами, выкапывали воском и «вышоптувалы пэрэляк»…. Со временем все прошло. Забылись и где-то потерялись в подвалах памяти звук падающего гроба и пережитый страх. Осталась только фобия перед похоронами. Чьи бы они небыли….
И вот сейчас, звук ударившейся об пол педали, как страшное заклинание, вызвал с прошлого животный ужас. Он сковал все тело. Высунул из того, упавшего гроба холодную руку и, дотянувшись, сжал сердце и горло. Дыхание перехватило. Тысячи мурашек пробежали по кровяным сосудам к самым мелким капилярикам. Прорвав их, высыпали на тело колючей сыпью «гусиной кожи». Волосы на теле зашевелились. Олег это явственно почувствовал. Кожа сьежилась. Она стянулась на голове, широко открыв глаза и исказив беззвучным стоном рот. С гримасой на лице и окаменевшим телом Олег смотрел на несущуюся, на него дорогу…
Машина набирала скорость. Удержать ее небыло ни какой возможности. Власти над ней небыло. Переезжая намывы, она пробивала их своим весом и весом четырех тонн бензина в бочке на кузове. Подпрыгивая на неровностях и выбоинах, казалось, взлетала, и некоторое время летела в воздухе. Затем страшным ударом касалась земли, раскачиваясь со стороны в сторону… Из памяти выплыло лицо маленького, беззвучно плачущего на отцовских руках, мальчика.
« – Это я? – проскочила молнией мысль. – Да… Это точно я! Только маленький!»
Детское личико было до того реально у него перед глазами, что, казалось, его можно было коснуться рукой, и погладить на голове длинные, вьющиеся, соломенного цвета, волосы. Стали видны огромные слезы, вытекающие из глазок и бегущие по пухлым румяным щечкам. Ребенок обхватил за шею мужчину и прижался к нему.
« – Это отец… Это мой папка… Только молодой… – образы возникали, как вспышки, ниоткуда. – Но, Господи!!! Он же лысый!!! Как это? Этого не может быть! У отца до самой смерти была густая «шевелюра»!… Тогда, кто же это?! – и, как озарение: – Это же Я! Это мой затылок! Это моя голова! А мальчик? Кто мальчик? Боже! Это сынок! Это Олежек!»
