И я не исключение, сама привыкла пристально смотреть на того, с кем разговариваю. Можно считать это моим недостатком, но уж какая есть.
- Именно ему я должен денег, - отец закатывает глаза и тут же тяжело вздыхает. – Черт, как же я так просчитался? Ведь новый проект должен был выгореть, и я бы получил…
- Хватит скулить! – резко обрываю его сопливую речь. – Лучше скажи, что делать.
- Сходи к нему, - отец смотрит затуманенным взглядом. – Попроси отсрочку еще на месяц.
- Ты в своем уме? – вскакиваю с места, а папа подрывается следом. Чуть ли не бежит ко мне, хватает за руку и с мольбой во взгляде произносит:
- Доченька, спаси нас!
Страх медленно опутывает меня. Какой-то липкий, противный и слишком навязчивый. Дыхание замирает, и я не могу пошевелиться. Как будто цепями сковали запястья, а к ногам гирю привязали.
- К-как? – даже заикаться начинаю, пока туго соображаю. – Зачем мне к нему идти?
- Пусти слезу, расскажи, что мы вдвоем остались, и как нам тяжело, - произносит, как скороговорку, но это реально похоже на бред сумасшедшего. – Доченька, это наш единый шанс!
- Это туфта чистой воды, - вырываю руку и вылетаю из кабинета, слыша в спину:
- Мы банкроты, - пауза. – Это конец!
Последняя фраза эхом отдается в голове, пока я бегу по лестнице на второй этаж. Залетаю к себе в комнату и падаю на кровать лицом вниз.
Это дурной сон, да и только! Ведь это не может происходить со мной на самом деле!
4. Глава 3
Как чумная хожу по комнате, мысленно то и дело возвращаясь к разговору с отцом. Сколько я в прострации нахожусь – час? Два? Надо что-то делать, как-то искать выход. Но решения данной проблемы нет, хоть ты тресни.
“Это конец”, – снова всплывают в памяти слова отца. С болью, отчаянием и каким-то жутким страхом, поселившимся в сердце.
Как же так? Неужели я потеряю свой дом? Место, где родилась, была счастлива и всегда знала – это моя крепость. Никто меня здесь в обиду не даст. И память о маме еще жива – я просто не имею права ее предать.
- Нет, папочка, - произношу в пустой комнате, уверенным шагом подходя к шкафу. – Это еще не конец.
Что он там говорил – слезу пустить? Это мы умеем, сколько контрольных прогуляно из-за моих актерских способностей. Правда, потом и по шее получала лихо, но кто ж победителей-то судит. Важен результат: урок прогулян, причем по самой что ни на есть уважительной причине.
Да и мужик этот, скорее всего, старый пердун. Разве может молодой столько бабла заработать? Еще и кредиты раздавать таким неудачникам, как мой отец? Нет, я его, конечно, очень люблю, но порой его глупое поведение раздражает до ломоты в зубах.
И чего я, спрашивается, испугалась? Действительно, может, и вправду послушает, если придет к нему невинная овечка – волосы распущены, проборчик ровненький, глазки невинные и ни грамма косметики на милом личике. Возможно, дядька и пожалеет сироту вроде меня, а заодно сжалится над отцом, продлив срок выплаты кредита? А я уж постараюсь выдавить из себя слезу – заставлю старичка сочувствовать бедной девочке, которой скоро и жить-то негде будет.
- Хрен ты получишь, а не наш дом, - закрываю шкаф, заканчивая одеваться. Скромная юбочка, гетры, свободный свитерок – на улице вечер, прохладно. Не мерзнуть же в майке или футболке. Хоть и лето, но по ночам бывает слишком зябко. Лучше уж подстраховаться.
Спускаюсь на первый этаж и направляюсь к кабинету отца. Сидит, опустив голову на сложенные руки. Вроде и жалко его, но в то же самое время отвращение вызывает. Знает же, терпеть не могу, когда он пьет. Зачем провоцирует?
