– Ну, что говорят? – спросил подошедший Денис.
– Про эту немецкую дивизию, которую мы с тобой сегодня видели, в Генштабе вообще ничего не знают. Они думают, что она ещё в Германии, а мимо нас её миражи ездят. Ещё говорят, что штаб фронта, по их данным, пока в Проскурове. Правда, я уже никому не верю. Получается, что спасение утопающего – дело рук самого утопающего. Ладно, давай собираться и надо ехать, а то уже темнеет.
Лёша связался с Иваном и отдал приказ – незаметно сниматься с позиции и возвращаться в лагерь, оставив группу наблюдения из трех человек и КамАЗ с ними. Примерно через полчаса в лагерь приехали БМП и танк Т-34 с прицепленными к ним пушками, а также с мотострелками и связистами на броне. К Лёше с Денисом подошёл командир танкового взвода лейтенант Тихонов, который просидел полдня в танке у прицела на позиции, и спросил:
– Товарищ капитан, разрешите обратиться!
– Обращайтесь, лейтенант, – ответил Лёша.
– А почему мы не атаковали немцев? Ведь у нас была отличная позиция и мы могли их остановить!
– А потому, лейтенант, что у меня есть приказ верховного командования доставить колонну с секретной аппаратурой в штаб Юго-Западного фронта в целости и сохранности, и я этот приказ неукоснительно выполняю. Если бы мы ввязались в бой с намного превосходящими нас силами противника, это была бы страшная глупость с нашей стороны. Да, мы бы нанесли противнику ущерб, но немцы разгромили бы нашу колонну, и фронт не получил бы так необходимого ему радиоэлектронного оборудования. Приказ бы не был выполнен.
– Но ведь немцы прорвались к нам в тыл! – не унимался лейтенант.
– Это не наша с тобой проблема, лейтенант. Это проблема нашего Генерального штаба, куда я уже об этом доложил. Это они должны оперативно найти силы и средства в нужном количестве, чтобы остановить эту немецкую дивизию и разгромить её. Для этого они и существуют на народные деньги, это их прямая обязанность, и если они с ней не справляются, значит, их надо гнать оттуда в шею. А пытаться остановить танковую дивизию одной артиллерийской батареей, причем даже без полного боекомплекта, – это глупость, граничащая с идиотизмом. Поэтому если бы немцы сами нас обнаружили и навязали нам бой, то моей задачей было бы не остановить немцев, а прикрыть быстрый отход колонны.
– Но ведь в уставе написано, что противник должен быть смело и стремительно атакован всюду, где он будет обнаружен. Пока враг не сложил оружия и не сдался, он будет беспощадно уничтожаться. Мы должны были уничтожить врага любыми доступными средствами, – продолжал настаивать танкист.
– В уставе, лейтенант, написано и другое. Там сказано, что победа достигается решительным превосходством над противником на главном направлении. У нас такого превосходства не было, а значит, вступление в бой было бессмысленно и глупо. Погибнув сами и потеряв ценное оборудование, мы бы ни на шаг не приблизились к победе над врагом, а наоборот, от неё отдалились. Головой нужно думать, лейтенант, и воевать с умом, а не бросаться под гусеницы немецких танков. Так немцев не победишь, а только солдат погубишь. Ещё вопросы есть?
– Никак нет, товарищ капитан! – ответил танкист и пошёл к своему танку, весь задумчивый.
Выехали они примерно через час, около десяти. Лёша передал всем водителям, чтобы двигались как можно быстрее. Проехали всего около сорока километров, когда разведчики остановили колонну. В лесу у дороги обнаружили неизвестную военную часть и пошли на разведку. Лёша приказал развернуть бронетанковую группу к бою, всем связистам, кроме водителей, спешиться и занять позиции. Опять минуты ожидания и напряжения. Кто это? Заблудившиеся наши или немцы уже перерезали дорогу? Сейчас вся надежда была на профессионализм разведчиков.
