И вот чудо случилось. Ее спасли. А теперь Настю наказывал тот, кто ее спас. И получить наказание от него было страшно. Потому что за дело все. И просить прощения у Насти язык не поворачивался.
Ведь даже жаловаться грех!
Он вещей ей накупил, съездил вместе с ней, познакомился с матерью. В дом свой забрал. И запер. Как в тюрьме.
Вечер прошел ужасно, она даже не выходила из комнаты. Как будто незримая стена отгородила ту часть пространства, которую он ей отвел. Только перед сном она неслышно прошла на кухню, чтобы попить воды.
И в это время в кухне появился Андрей. В одних шортах, майка-алкашка в обтяжку на крепкой груди, густые блестящие волосы свободно откинуты назад. Замер, увидев ее. И Настя замерла со стаканом в руке.
Несколько бесконечно долгих секунд пронзительного напряжения. Наконец он скользнул по ней обжигающе-ледяным взглядом, развернулся и вышел. А у нее как будто стержень из позвоночника вытащили. Оперлась рукой о стол от внезапной слабости.
Но спохватилась сразу, поправила рукой волосы, быстро ополоснула стакан и оставила его на пляже перед мойкой. Потом ушла в комнату и тихо залезла в постель.
Закрыла глаза, вспомнилось, как у них было вчера. И потекли слезы.
***
Андрей знал, что она не спит.
Свет не горел, но он просто знал это, чувствовал. Нет, не так. Он ЧУВСТВОВАЛ ее присутствие. И это выжигало и одновременно вымораживало.
Хотелось встать, по дому бродить.
Не выдержал, вышел в кухню. А там стакан, из которого она пила воду. Подошел к мойке, встал, опираясь на края. Кулаки сжимаются судорожно. И почему-то руки тянутся взять этот стакан, поднести к губам, выпить из него.
В конце концов, он схватил его и запустил в стену.
Потом собрал осколки, выбросил, выключил свет и ушел к себе.
Все оказалось еще хуже, чем он ожидал.
14. глава 14
После того как проводил брата, бизнесмен Марк Савельев сделал несколько звонков нужным людям. Звонок тестю он оставил на потом.
Потому что колебался. Отец его жены, Феликс Серов, был, мягко говоря, человек неординарный и непредсказуемый. Умел наносить справедливость и причинять добро так, что счастливую жертву его вмешательства еще долго трясло и плющило. Но, что удивительно, обычно все заканчивалось хорошо, правда, до этого "хорошо" надо было суметь дожить.
Поэтому неизвестно еще, чем могла обернуться помощь тестя в данной ситуации.
И для кого.
***
Когда уснули и Лиза, и мелкий агрессор Федька, Марк встал. Вышел на террасу, какое-то время смотрел на ночной город, и только после этого собрался с силами и набрал номер.
Пошел вызов, гудки. До последнего он колебался, может, прервать все, и ну его. Своих ресурсов хватит...
Однако на том конце ответили. Все, время вышло. Марк проговорил:
- Здравствуй, Феликс Альбертович.
Оттуда послышалось насмешливое:
- Здравствуй, сынок. Что это ты звонишь посреди ночи? Соскучился?
- Дело есть одно.
- Да? Ну слушаю.
Старик явно веселился. Можно было конечно, долго бродить вокруг да около, но Марк спросил прямо:
- Ты Фомина помнишь?
Мгновенное ощущение, что в трубке порыв ледяного ветра пронесся.
- Слушаю тебя, говори.
Конечно, Марк опустил кое-какие подробности, но рассказ все-равно вышел длинный. Тот слушал не перебивая. Наконец, когда тот закончил, сказал:
- Спасибо, что позвонил, сынок.
И отключился. Марк еще какое-то время стоял у парапета, смотрел на огни. Был от этого всего осадок какой-то. Странное ощущение, что старый черт, его тесть, знал куда больше, чем хотел показать. Это был повод насторожиться.
