— Сиди! — рявкает Дан, осаждая меня. — Не здесь. Потерпи пару минут.
— Да ну нахрен! Она подняться не в силах!
— Ты себя подставишь, — голос выверенный и точно бьющий в цель. — Она тебе хрен простит.
— Да я и так уже в аду, — ворчу, осознавая всю тяжесть содеянного мною поступка. Сердце принимает, мозг отвергает.
Беру себя в руки, наблюдая за тем, как она, вопреки всему, расправляет сломанные крылья. Поднимается с земли, берёт курс на проезжую часть.
— Трогай, Дан, она замёрзнет. Ещё, чего доброго, воспаление схлопочет. Девушка мне здоровой нужна.
13. Глава 13. Протест отклоняется
Глава 13. Протест отклоняется
Маша
Кажется, что голоса в моей голове посходили с ума, смешались и превратились в сплошное жужжание. Как в пчелином улье.
Я всё время пытаюсь разобрать смысл слов, хочу понять, где я нахожусь, но не могу. Не в состоянии что либо определить, словно мой разум затянут плотной паутиной, сквозь которую пробиваются лишь отрывки фраз.
— Она без сознания… Может в клинику?…
— Янковский уже едет к тебе…
— Нашатырь... Должен быть в аптечке, посмотри… Маша? Слышишь меня? Очнись… Давай-ка, открывай глаза...
В висках оглушительно что-то хлещет.
Морщусь.
Мне неприятно это ощущать. Кажется, от шлепков голова вот-вот разорвётся на куски.
Пытаюсь прекратить болезненные ощущения глухим затяжным стоном.
— Уфф! Жесть. Держи. Близко к ноздрям не подноси.
— Она вроде бы приходит в себя…
Резкий, неприятный запах тут же приводит в чувство.
Распахиваю веки. В жарком мареве колышется светло-серый, освещённый потолок. Почти над головой, как в салоне автомобиля.
Сосредотачиваюсь ниже на силуэте. Встречаюсь с направленным на меня, уже знакомым, хмурым взглядом. Тёмные серебристые глаза впиваются в мои. Тело тут же простреливает током, а затем оно покрывается прохладными мурашками.
Прилипший язык к небу почти не шевелится. Не выходит сглотнуть в горле ком.
Господи, это же мираж? Пусть будет мираж. Прошу…
— Дан, воду подай!
«Не мираж…» — осознаю неприятную новость.
Отыскав ниточку, ведущую в реальность, опускаю отяжелевшие веки. Не хочу никого видеть. Хочется тупо уснуть. Утром всего этого не будет. Утром я вернусь в прежнюю жизнь.
Кстати о ней. О жизни…
Прежней она уже никогда не будет. Пора научиться принимать поражения и попробовать жить с этим дальше.
Но как?
С недавних пор у меня в груди зияет чёрная дыра. Образовавшуюся там пустоту мне больше нечем заполнить. Мой муж не просто меня убил. Он меня растоптал, посеял в душе ненависть к мужчинам.
— Маша, попей воды.
Отрицательно верчу головой. Не желая подчиняться, плотно сцепляю зубы, даже когда горлышко бутылочки касается моих губ.
— Не упрямься, тебе нужна жидкость. Пей! — звучит уже как приказ.
Делаю вид, что погружаюсь в сон. С кем с кем, а с ним меньше всего хочется разговаривать…
— Маша, не спи, — давит интонацией. — Открой глаза. Посмотри на меня.
— Руслан… Г… оргиевич… — пересохшим ртом еле слышно крякаю. — К… акого черта вы здесь забыли… в моём районе? — эта мысль первой приходит мне в голову, как только я понимаю, кто передо мной сидит.
Неужели следил?
— Дан, — проигнорировав моё любопытство, отдаёт команду своему охраннику: — Поехали домой. Маше нужно отдохнуть. Завтра обсудим все твои вопросы, — последнее предложение, по всей видимости, адресует мне.
***
Мыслю я всё ещё заторможенно, но всё же осознаю тот факт, что вся эта история с неожиданным спасением попахивает криминалом.
