– Княжна Брианна, княжна Дафна. Вас отпустили с ужина? – поинтересовалась одна из них.
– Мы решили выйти подышать воздухом. Моя сестра не очень хорошо себя чувствует. Матушка все равно занята танцем, как и Хейзел, – Дафна мастерски врала, при этом успевая делать трагически волнующее выражение лица, взяв меня за руку. Хотя, на деле, она говорила чистую правду, сама того не зная.
– Правда? Все хорошо? – обеспокоенно спросила Хлоя, подойдя ко мне поближе.
– Да, мы скоро вернемся. Голова слегка закружилась.
– Вы и правда как-то болезненно выглядите, – ее глаза в панике забегали, осматривая меня с головы до ног. Приложив свою теплую ладонь к моему лбу, она убедилась,что он был прохладным. – Нет слабости? Может позвать врача?
– Мы с Дафной выйдем на балкон, вы все равно рядом, – я улыбнулась девушке, чтобы она позволила нам выйти вдвоем.
– Хорошо.
Направив свой взгляд на стражниц, Дафна махнула рукой на дверь, что вела на тот самый балкон. Их во дворце достаточно много, чтобы была возможность выйти с кем-нибудь и уединиться, особенно, если предстоял какой-нибудь важный разговор.
Сестра не отпускала мою руку до тех пор, пока не вывела за собой на улицу. За моей спиной дверь захлопнулась, а мы вместе устроились на мягком позолоченном диване, уставившись на полную яркую луну.
– Почему ты вдруг решила позвать меня поговорить?
– Разве нельзя? Мы же сестры, – она говорила это с такой легкостью, будто между нами никогда не было этой пропасти и отсутствия нормального общения с детства. Я так долго чувствовала себя одинокой из-за натянутых отношений с сестрами, что это порой заставляло мое сердце сжиматься от боли и все больше закрываться в себе. Раньше даже плакала от этого в своих покоях, пока никто не видел и искренне не понимала их презрительных взглядов в свою сторону. Но когда мы выросли, все начинало вставать на свои места.
– Да, но вы с Хейзел вечно избегаете меня, злитесь, обсуждаете за спиной, – я нервно переминала свои пальцы до покраснения, сжав губы.
– Брианна…нам было трудно принять тебя, – Дафна посмотрела на меня.
– Принять? Почему? Я обычный человек, как и вы.
– Ты другая. И мама тебя любит больше, чем нас, – в этот раз в ее голосе мелькнули нотки обиды.
– Дело во внешности? – мои глаза переметнулись на сестру. Я свела ноги вместе, а ладонями уперлась в колени.
– И не только. Тебе всегда все давалось быстрее, столько внимания со стороны матушки и учителей. Мы с сестрой отошли на второй план сразу после твоего рождения, – наши взгляды пересеклись. Я видела в ее карих глазах искорки злости. – Пусть мне и было тогда всего два года, но по мере взросления все вставало на свои места. Мама перестала вечерами приходить к нам и рассказывать сказки, наши прогулки во дворе стали редкими, а любовь в маминых глаза пропадала. На ее смену пришла холодная матушка, которая хотела, чтобы мы хорошо учились и выполняли все ее требования. Однако это не касалось только тебя – миленькой маленькой белобрысой девчушки, которая получала столько любви, что хватило бы на всех троих.
Я чувствовала. Чувствовала ее душевную боль. Они в обиде на меня, но при этом не знают самого основного, что мне всегда доставалось больше остальных, потому что от моего дара многое зависит, особенно, когда об этом просит матушка, а мне не совсем-то и хочется это делать. Принуждать…убеждать…вселять человеку другие эмоции, чувства, менять его мысли, заставлять говорить другое и насильно подчиняться.
