Еще на подходе по шевронам Рама определил клановую принадлежность мертвецов. Это были «монолитовцы». Спецназовец не удивился. Никого другого в такой дыре увидеть и нельзя было. За пониманием пришла мысль: «Эти стражи зоны, мля, всегда что-то оберегают ценное от пронырливых сталкерюг. Стопудово, где-то поблизости ШАР! – Он мысленно потирал руки, – чертова машина желаний рядом». Несмотря на разбросанные тела и смерть, у Рамы на душе стало радостно. Задержалась, однако, радость ненадолго. В следующую секунду, переменившись в лице, спецназовец развернулся и побежал к плитам. От профессора сейчас очень многое зависело, а он, кажется, был не в форме. Может, даже… Верить в смерть ученого не хотелось, но тревожные образы прорывались. За секунды, пока бежал назад, Рама успел представить, как пуля-дура попадает в щель между плит, рикошетит, а затем через глаз проникает профессору в голову.
Спецназовец подбежал к Олегу Юрьевичу, который по-прежнему лежал на спине и тяжко дышал, рядом на коленях суетился медик.
– Что с ним? – выдохнул запыхавшийся больше от волнения, чем от бега Рама.
– Он без сознания. Совсем ослаб. Пульс, как ниточка, – не отрываясь от занятия, констатировал медик. Убрал вскрытую ампулу, использованный шприц в спецконтейнер. Взял безвольную руку профессора за запястье, прислушался к пульсу. Ссэр остановил взгляд на лице Олега Юрьевича. То, что увидел, ему не понравилось. Он осторожно сдвинул капюшон на лоб.
Лицо ученого претерпело некоторые изменения. К виденным ранее бледной коже и усталым морщинам прибавились покрасневшие веки, пигментные темные пятна размером с десятирублевик на щеках, лбу и шее. Причем на шее из них торчали волоски, были короткими и тонкими.
Ссэр хотел сдвинуть капюшон дальше, но тут профессор зашевелился и открыл глаза. Медик отпрянул. Правый глаз Олега Юрьевича был красным. Лопнувший сосуд залил кровью три четверти яблока, отчего вид ученого и без того не вполне здоровый стал ужасным.
Олег Юрьевич судорожно задвигал глазами, резко поднялся, надвинул капюшон, просипел:
– Со мной все в порядке. Это я… слегка… вымотался.
Игнорируя изумленные взгляды, он схватился за край плиты, тяжело поднялся. Его покачивало:
– Где, мул? Он цел? – с беспокойным видом профессор закрутил головой. Затем спохватился, достал из кармана джойстик. Его качнуло, повело. Он подшагнул к штабелю, оперся о него плечом, заработал рычажками. Пальцы его двигались плавно и аккуратно.
Скоро из-за сгоревшего трактора приставными шажками вышел транспортер. Развернулся и как ни в чем, ни бывало, неспешной рысцой направился к своему хозяину. С озабоченным видом профессор осмотрел контейнеры. К немалому его облегчению все оказались целыми за исключением двух, но и там пули прошли вскользь, оставив неглубокие вмятины.
Убедившись, что с профессором все в порядке, Рама вернулся к Малому. Тот сидел на корточках рядом с телом »монолитовца» и рассматривал его лицо.
– О чем задумался? – спросил Рама.
– Да вот, смотрю, шлем целый интересно череп тоже?
– А что с ним сделается?
– Ну, знаешь, высота, масса тела и все такое. Вполне мог треснуть или сплющиться.
– На хрена тебе это знать? Мертвый и мертвый. Ты лучше скажи, почему они вдруг с крыши сиганули?
– Я откуда знаю, – с хрустом в коленке Малой встал, – задал бы тебе такой же вопрос, будь уверен в твоей компетенции. Но ты ведь не знаешь?
