– Стой! – чуть не прозевал несанкционированный прорыв молоденький сержантик. – Ку-да?!
– К Ковалеву! – отрезал священник.
– Какому Ковалеву?! – не понял тот.
– Шефу твоему! – рявкнул отец Василий, с усилием стряхивая блюстителя с и так уже разодранного рукава.
– У меня Сердюк – шеф, – растерялся сержант и только теперь начал догадываться, что это тот самый поп, что проходил мимо него сегодня утром. – Так, вы… это самое…
– Да-да! – закивал ему отец Василий. – Я – это самое! – Он дернул рукой и, оставив добрую часть хорошей черной материи в руках постового, пробежал вверх по лестнице.
Ковалев его не ждал. Когда отец Василий, с трудом прорвавшись сквозь секретаршу, появился в дверях, начальник милиции вел планерку.
– Ты, Скворцов, – распекал он кого-то, – со своими сомнительными новациями, куда не просят, не суйся! Сперва работать научись… – Ковалев запнулся, и все десять-двенадцать подчиненных дружно повернули головы к высоким дверям кабинета.
– Извините, – пришел в себя отец Василий и устыдился. Конечно же, в таком виде здесь появляться не стоило.
– Отец Василий?! – поднял брови Ковалев. – Что это с вами?!
– Я там… бандитов привез, – пожал плечами священник и машинально опустил глаза. Кровоподтеки, ссадины, нещадно разодранная ряса… Никогда прежде он не чувствовал себя столь нелепо.
– Так, товарищи, все свободны, – тихим голосом завершил планерку Ковалев. – Остальное – в рабочем порядке. Проходите, батюшка.
– Некогда мне, Павел Александрович, – покачал головой отец Василий. – Пойдемте, примете их всех…
– Как это «примете»? – не понял Ковалев.
– Я их привез, – пожал плечами священник.
– Это про них вы мне утром говорили? – внимательно заглянул священнику в глаза милиционер.
Отец Василий кивнул.
– Тогда идем.
Когда они спустились вниз и подошли к джипу, дверца была приоткрыта, а связанные бандиты пытались расползтись, как черви из перевернутой банки.
Отец Василий бережно приподнял самого шустрого и продемонстрировал его начальнику усть-кудеярского УВД.
– Ты с ними, Павел Александрович, не тяни, – попросил он Ковалева. – А то я так и не понял, чего они хотели, а у меня ведь служба, прихожане…
– Не беспокойся, – жесткими глазами осматривал поступивший к нему «груз» Ковалев. – Они мне все расскажут!
Теперь можно было и передохнуть. Отец Василий тщательно описал все происшедшее с ним, сдал заявление лично Ковалеву и поехал на своем уже подогнанном к зданию УВД и даже заправленном ментами «жигуленке» в поликлинику обрабатывать порезы и пробоины. В таком виде он показываться Олюшке не хотел.
«Не дай ей Бог даже прикоснуться к тому кошмару, в котором когда-то жил я!» – подумал он.
* * *
Олюшка не сказала ни слова. Она молча, словно все так и должно быть, приняла разодранную рясу, принесла от цистерны два ведра воды и помогла смыть пот и остатки присохшей крови.
– Ты не волнуйся, – попросил отец Василий, – ничего страшного не произошло.
Но когда он разделся окончательно, то понял, что доводы его малоубедительны. В поликлинике аккуратно обработали порезы на грудной клетке, но вот трусы оказались насквозь пропитанными стекавшей сверху кровью.
– Что случилось, Миша? – не выдержала Ольга. Она давно уже не называла его так.
– Все хорошо, Олюшка, – попытался выглядеть безмятежным отец Василий. – Просто ребята ошиблись, вот и порезали немного.
– Немного?!
– Конечно, немного! Будь здесь что-то серьезное, разве я домой бы пришел? Лежал бы сейчас в больнице…
