– Водки бы сейчас… – Гурон подошел к импровизированной амбразуре и начал затыкать ее свернутой в жгут, прошитой металлизированными нитями тканью.
– Ага, – поддержал его Штопор. – Грамм двести, чтоб согреться.
– Мне не холодно. – Инок скомкал свой маскхалат. – Это тебя от нервов трясет.
Прежде чем заткнуть амбразуру, он выглянул через заросшую травой щель.
Угрюмые, давящие облака, макушки голых деревьев, стаи вездесущего воронья, – все как обычно, если бы не цвет неба… Над окраиной оно отливало матово-алым, ближе к центру Зоны облачность начинала клубиться, опускаясь все ниже, будто там образовался готовый вот-вот лопнуть исполинский нарыв. Смертельно опасные метаморфозы – явные предвестники близящегося выброса набирали силу с пугающей стремительностью, распространяя необычайно сильное аномальное воздействие, сравнимое с внезапным, сокрушительным ударом, до самых дальних границ Зоны Отчуждения.
Инок вдруг застыл, словно зачарованный, не замечая, как световой индикатор уровня аномальной энергии на экране его ПДА пересек красную черту. Где-то в глубине внезапно парализованного сознания еще билась в истерике паническая мысль: уходи, беги, прячься!.. Но он уже не слышал голос рассудка…
Отсветы масштабной катастрофы стали ярче, пронзительнее, облака над Чернобыльской АЭС пришли в движение, – теперь они стремительно неслись по кругу, образуя воронку, выстреливая по сторонам клубящие вихри, отчетливо различимые даже отсюда…
Экран ПДА вспыхнул и погас.
В наступившей тьме глохли все мысли. Сознание порождало жутковатые тени, слышался протяжный скрип, чьи-то глухие вздохи, затем вдруг вернулся фрагмент реальности: ветер снаружи стих, не шевелилась ни одна травинка, землю окутал зловещий саван тишины, потом он с треском лопнул…
– Auswurf! [2] – Звук чужой речи вспорол удушливый, загустевший воздух, и, вторя вскрику насмерть перепуганного военного, где-то за Припятью в небо устремился призрачный поток аномальной энергии, полыхнув от горизонта до горизонта мертвенным светом. По облакам от эпицентра начавшегося катаклизма рванула расширяющаяся кольцевая волна искажений, небо из багряного вдруг стало изумрудно-зеленым, с черными прожилками, затем вновь потемнело…
Штопор со стоном рухнул на колени, обхватив голову руками. Он что-то нечленораздельно мычал, судорожно пытаясь встать на ноги, но незримая сила, коверкающая сознание, не давала подняться, на губах сталкера внезапно выступила пена, и он грузно повалился набок, сотрясаясь в конвульсиях.
Инок, у которого все двоилось, плыло перед глазами, продолжал смотреть, не в силах оторвать взгляд от взорвавшихся небес.
Сзади раздалось чье-то тяжелое, прерывистое дыхание, в сумеречном свете, сочащемся через щель, он увидел лицо, но не узнал Гурона, который в неимоверном усилии схватил Инока за плечи, отшвырнул вглубь схрона, затем, хрипя, заткнул последнюю амбразуру скомканным маскхалатом, а сам медленно ополз на пол, царапая податливую стену землянки растопыренными пальцами…
* * *
Сознание вернулось тугой вспышкой боли.
Голова разламывалась. Инок с трудом поднялся на ноги, все еще плохо соображая, где находится, не узнавая Штопора и Гурона, – на миг ему пригрезилось, что на земляном полу схрона распластались уродливые тела порожденных Зоной монстров, рука машинально рванулась к поясу, но вместо привычной рукояти оружия схватила пустоту…
