– Выходить! – вновь проверещал главарь «чернобалахонников».
Их противники толком не знали, с кем имеют дело. Да какая разница? У них превосходство и численное и (парень кинул взгляд на продолжавшего бесноваться главаря и двух ближайших к нему людей – те знакомо сложили ладони домиком) магическое…
Однако на рожон не лезут. Сам бы он, наверное, уже приказал обшарить заросли и выволочь наружу наглецов. Но вот сейчас ему-то торопиться не след. У него в рожке осталось всего четырнадцать патронов.
Ага, главарь, похоже, думал точно так же. Повинуясь его жесту, трое медленно двинулись в их сторону. Ждать больше смысла не имело.
Вскинув автомат, Анатолий нажал на спуск, поведя стволом слева направо.
Главарь и оба его ближайших помощника рухнули, отброшенные назад, на камни.
В последний момент Смагин успел убрать палец со спускового крючка, рассчитывая сберечь хоть один-два выстрела на самый крайний случай, и одновременно метнулся влево, распластываясь на каменистой земле.
В то же время девушка выпустила во врага с дикой скоростью три стрелы, но то ли не сумела прицелиться при лунном свете, то ли неведомая сила хранила чужаков – лишь одна вскользь зацепила бедро того, что слева.
Прогалину огласил бешеный вопль страха и ярости. Но как ни были напуганы их противники земным оружием, в бегство они не обратились.
И не стали мешкать с ответом.
Отчего-то Анатолий почуял, куда будет направлен их удар. Тем самым чувством, шестым или еще каким, которым и без всякой магии (или не без нее, кто ж знает) опытный воин чувствует взгляд целящегося в тебя врага, неважно, поверх ли тетивы или автоматного ствола. Каким охотник чует зверя, только начавшего подкрадываться к двуногому врагу.
– Кири, берегись! – выкрикнул он, и охотница метнулась влево, перекатившись по колючей траве.
Мимо землянина пронеслось нечто невидимое, но осязаемое, похожее на порыв ледяного ветра, почему-то пахнущего химией.
Ударил он точно туда, где только что находилась его спутница, и от этого порыва ветви опали на глазах хрупким прахом. Какая-то особо злая магия.
И моля Бога, чтоб чутье не подвело, землянин, направив ствол на чародея, надавил спусковой крючок.
Чутье не подкачало – две последние пули нашли цель.
Отныне им предстояло драться врукопашную – двум против четверых.
Девушка между тем, ловко перекатившись в сторону, ринулась в заросли, в спасительную тьму.
Яростно завопив, один из уцелевших головорезов кинулся за ней.
В следующее мгновение Кири развернулась на месте, вскидывая руку.
Над полянкой сверкнула бледная молния, и незнакомец стал медленно заваливаться назад. Из его глазницы торчала рукоять ножа девчонки. Уклонившись от брошенного копья, девушка подняла лук и выпустила две стрелы, правда, попала в цель лишь одна из них.
Кто-то из чужаков, выкрикнув что-то неразборчиво-гневное, резко развернулся к охотнице.
«Пора действовать!» – приказал Смагину внутренний голос.
Три длинных прыжка в сторону врага, и одним слитным движением Толя ударил на лету штык-ножом в бок «чернобалахоннику». Тот попытался развернуться, его тело не хочет умирать, в нем еще есть силы, он еще может выжить, он должен жить для повелителя… Он отмахнулся кинжалом, но парень изогнулся, уклоняясь от клинка, и ударил второй раз.
Предостерегающий крик Кири, и боец уже разворачивается в сторону последнего нападающего – тот уже совсем рядом. Тычок кинжалом… Боль обожгла грудь, но в этот же момент Анатолий, изловчившись, перехватил автомат и ударил прикладом в челюсть нападавшему. Тот закричал, завыл, как зверь, роняя клинок, и выл еще несколько секунд, пока солдат двумя бешеными ударами не размозжил ему голову.
