И сейчас я уже почти час брел по второй из пещер. Первый вариант – всего через километр закончился однозначным тупиком, так что нынешний выглядел втрое перспективнее предыдущего. Благодаря найденной кости…
* * *
Тьма и многокилометровая толща над головой делали время весьма условной категорией. Минут через двадцать-двадцать пять, ход вдруг резко сменил направление на юг, и теперь уже стал закручиваться совсем не так плавно, как раньше.
«Ага, да я же поднимаюсь! – догадка мгновенно расставила все факты на подходящие им места. – Ох, и не нравится мне все это…»
Сделав еще пару оборотов, ход снова устремился строго на северо-запад. При этом нынешний уровень, по ощущениям, от предыдущего отличался максимум метров на сорок, может быть чуть больше. Точнее было не определить.
Органы чувств у Жреца были покрепче, чем у обычного человека, но сама атмосфера и мотание по кругу действовали весьма угнетающе даже на меня. Все это могло подорвать здравомыслие и кого покрепче.
Наверное, именно поэтому я сначала вошел в огромный зал и добрел почти до его середины, а уже потом задал себе вопрос, отредактированная версия которого звучала примерно так: что же ты делаешь-то, самоубийца чертов?! Но было поздно…
В то же самое мгновение поток стронутого мною воздуха разогнал непроницаемый для времени туман Сердца Вечности и я, наконец, рассмотрел перед собой семь переполненных силой и …недоумением существ.
Еще через мгновение, их души полыхнули неприкрытой яростью. Однако это была совсем не та давняя, и хорошо знакомая мне злоба, источенного Временем и возненавидевшего все и всех разумного существа. Ближе всего эхо их мыслей напоминало животных. Диких, переполненных силой животных…
Вся предыдущая жизнь учила меня, что религия это величина скорее культурологическая, но в такие моменты даже законченные атеисты нет-нет, а чего-нибудь «божемойкнут».
– «…Если я и пойду дорогой смертной тени, то не убоюсь зла, ибо ты со мной!» – пробормотал я, вскидывая секиру над правым плечом.
Не знаю, откуда это взялось. Точнее – я прекрасно понимал, что совсем не Псалтырь научил меня 22-го псалму, но эти, ставшие попсовыми строки из «Криминального чтива», отчего-то одинаково весомо звучали не только в кино.
Бросок первого из чудовищ, я с немалым трудом, но перехватил еще в воздухе…
* * *
Утро следующего дня
(6 февраля)
На ночь телохранители уехали к ближайшему свежеотстроенному поместью. Игорь однозначно запретил рисковать, и ждать его после заката. Вернувшись с рассветом, воины еще издалека смогли рассмотреть своего ярла спящим у потухшего костра. Доспехи Игоря были грязны, изодраны, и вообще выглядели так, будто их хозяина драли большие и очень-очень злые кошки. Но сам он выглядел вполне обыкновенно.
Правда, верхом приблизиться, не получилось.
Из-за смрада от лежащего рядом с ним мешка, животные вышли из подчинения, и отказались идти. Попытки заставить вылились уже в откровенный бунт, и кони попытались скинуть своих седоков. Этот-то шум его и разбудил.
Вполне довольный собой, ярл махнул рукой в наветренную сторону, и телохранители понятливо развернули животных подальше от лагеря.
Кстати, даже полчаса спустя кони не успокоились, и все порывались умчаться. Воспоминания о чем-то действительно страшном будил этот запах в благородных животных, выращенных специально для битвы.
Еще минут десять ушло на то, чтоб подготовить не очень богатый, но обильный завтрак. Из принесенных с собой переметных сум появились сначала теплые ячменные лепешки, обильно сдобренная бараниной просяная каша, айран или что-то похожее, и раздутый козлиный бурдюк с молодым вином. На «сладкое».
