Первая пара, две девочки, преодолевают ступени лестницы, ведущей в столовую. Куницын, посвистывая, идет сбоку от строя. Решает погладить всеобщую любимицу – дворняжку Найду; подходит к закутку, где спит, похожая на овечку, собака. В этот момент прыгаю прямо с веранды на Куницына, намереваясь свалить гада на землю и уже там добить. Но Куница не зря казённый хлеб ел: он легко стряхивает меня с плеч.
Потеряв преимущество первого удара, будучи килограммов на пять легче и на полголовы ниже, с рычанием бросаюсь на врага, беспорядочно молотя руками. Чаще всего взмахи кулачков лишь рассекают воздух, но несколько ударов попадают в цель – на морде Куницы вспухает царапина. Мы кружим в боевом танце друг вокруг друга, и поднятая пыль почти скрывает нас от глаз собравшихся зевак.
Как мне удалось повалить намного более сильного Куницу, я так и не понял. Помню себя, сидящим на поверженном противнике и бьющим по ненавистному лицу. Найда весело скачет вокруг дерущихся мальчишек: она решила, что мы играем, и просится в компанию.
Прихожу в себя, вися над землёй: исполин держит нас за шиворот, ожидая, пока поостынем и перестанем размахивать руками.
– Вы чьих будете, бойцы? – широкая улыбка, бас и власть в голосе: директор! – Ну, что молчите? Какой класс, спрашиваю?
– Третий «А», – Куницын размазывает пыль по лицу, отчего оно становится ещё чумазее.
– Так, понятно – Александра Георгиевна недосмотрела. Хорошо, я с ней разберусь. А вы, – ставит нас на землю, – быстро мыть руки и за стол! Приду через пять минут – проверю.
Не глядя друг на друга, поднимаемся по ступенькам. Руки вымыты, лица протёрты вафельными полотенцами. Заходим в зал.
Класс уже сидит за столами. Александры Георгиевны ещё нет. Поедая гороховый суп, рассказываю друзьям о драке. Рот набит жёлтой жижей, поэтому соседи слышат только: «Я ефо – тах, а он меня – дых!». Брызги летят во все стороны.
Воспитательница приходит в середине рассказа. – Рыжов, доедай молча, а то тарелку опрокинешь. – Харафо, Алесандра Георгефна!
– Ну, вот и отлично! – грустно улыбается. – Есть тема для беседы на «тихом часе».
Александра Георгиевна подмигивает мне. Сразу успокаиваюсь и котлету с пшеничной кашей доедаю уже молча.
Александра Георгиевна
«Опять драка. Только что Романов отчитал словно школьницу. Я, видите ли, не могу навести порядок в классе! Прекрасно понимаю мальчишек: Куницын неприятен: смотрит преданно в глаза, а за спиной фигу держит. Но с Алексеем надо поговорить – можно было сначала рассказать мне».
На «тихом часе» Александра Георгиевна, заведя меня в комнату отдыха, долго выпытывает о причине драки.
– Ладно, все понятно – иди спать, — легонько касается выступающих из-под застиранной майки лопаток.
Алексей Рыжов
– Третий «А», подъём! – Александра Георгиевна распахивает шторы. Снопы золотистого света, льющегося из вымытых окон, ложатся на кровати. Мы легко просыпаемся от голоса воспитательницы и скачущих по углам комнаты солнечных зайчиков. До окончания «тихого» часа ещё пятнадцать минут, но воспитатель будит нас заранее: чтобы мы «легче переходили ото сна к бодрствованию»
Чаще всего Александра Георгиевна вспоминает рассказы Джека Лондона или истории о Шерлоке Холмсе, или что-нибудь из фантастики.
Сегодня, затаив дыхание, слушаем историю о человеке, идущему к далёкому океану. О том, как он остаётся без оружия и еды, но продолжает путь. Как, в конце, смельчак едва ползёт, стирая до костей ноги и руки. Страдания этого человека близки и понятны мальчишкам, чья жизнь – ежедневный подвиг борьбы с изломанным телом, непослушными руками и презрением со стороны тех, кому повезло родиться здоровыми.
