Коо! - страница 3

О вражде семейства Джузеппе Контадино и Фабио Бонази знает вся округа. А ведь когда-то они были друзья – не разлей вода. Вместе росли, вместе гоняли мяч и кадрили девчонок. Джузеппе даже успел погулять на свадьбе друга. В какой-то момент отец Джузеппе – опытный грибник – решил приобщить к доходному делу сына. Джузеппе по доброте душевной втянул в семейный бизнес и друга Фабио, а тот оказался парень не промах, быстренько смекнул, что к чему, заприметил все тайные грибные места, и однажды Джузеппе встретил Фабио, выходящим из дубравы с корзиной трюфелей. Так грибы сделали друзей врагами. Вражда то затихала, то вспыхивала вновь – с драками, карабинерами и даже стрельбой. Моника Левински пала жертвой этой вражды. Ее попросту отравили. Это была экономическая диверсия. Ведь такая свинья стоит целое состояние.

– Конечно, я мог бы сделать то же самое с собаками Бонази, – горячится мой итальянский друг, – но тогда чем я лучше их?

Свиньи прирожденные охотники за грибами, для них нет вожделенней лакомства, чем трюфель. Его запах они способны учуять на расстоянии до 20 м. Для дрессировки берут 3-месячных самок, обучают, а потом 15 лет свиньи приносят хозяину стабильный доход. Но есть и свои минусы: свинья в лесу довольно быстро устает и часто съедает гриб. Другое дело собаки – грибов не едят, внимание не привлекают и почти не устают. У Джузеппе тоже есть собаки – таксы, но они, как он говорит, для денег, а для души все-таки Моника.

– Джузеппе, а возьми меня в лес по грибы, – наконец-то решаюсь попросить я.

– С ума сошла?! Ты не представляешь, как это опасно.

– Но я же не Моника, кому я нужна?! За всю свою жизнь я нашла только один гриб в Подмосковье. И тот оказался червивой свинушкой.

Джузеппе непреклонен, и я начинаю злиться. Да что эти итальянцы возомнили со своими грибами? Лес большой – бери лопату, иди рой сколько сможешь. Всё, что найдешь, – твоё.

– Разве ты не знаешь, сколько стоит всего один клубень величиной с картофелину? – будто угадав мои мысли, спрашивает Джузеппе. – За сезон мы можем собрать десятки килограммов, это сотни тысяч евро. И вот ты в лесу, ночью с корзиной, в которой куча денег, и ты думаешь, нет никого, кто бы не захотел воспользоваться столь лёгкой добычей?

– Но я же буду не одна… А почему ночью, Джузеппе? Что трюфеля только по ночам собирают?

Джузеппе в ответ только машет рукой.

– Определённо, моя Моника умнее тебя. Ты знаешь, как в России добывают чёрную икру? Без криминала, коррупции, сфер влияния там не обходится. Приблизительно та же история и с трюфелями. Только чёрную икру можно хотя бы вырастить в искусственных условиях. А белый трюфель в неволе не растёт. В природе его отыскать с каждым годом все сложнее. Цены только растут на наши «белые бриллианты».

Через три дня, едва стемнело, я, Моника, Джузеппе, его старший сын, все в чёрном (даже Моника в камуфляжном костюме), вооружённые ружьями, экипированные так, словно мы собираемся покорять Эверест, садимся в фургон и едем в лес по грибы.

В машине я рассказываю попутчикам о том, как собирали трюфеля в России. Пусть не думают, что их «белые бриллианты» растут только в Италии и во Франции. Их добывают по всему миру, в том числе и в России. Даже в Москве когда-то на месте ЗИЛа были леса, богатые трюфелями, о чем до сих пор напоминает местная топонимика – Трюфельный проезд. Моду на деликатес мы переняли у французов во времена Отечественной войны 1812 года. Пушкин в «Евгении Онегине» восхищался трюфелями: «о роскошь юных лет, французской кухни лучший цвет». Русские крестьяне ХIХ века, почуяв финансовую выгоду, развернули трюфельный бизнес на широкую ногу. Со всех губерний в Петербург и Москву тянулись телеги, груженные трюфелями для услады наших дворян, которые ни в чём не хотели уступать французам. Трюфели на Руси солили, сушили, жарили, томили в печи в горшках с мадерой. Промысел приобрёл национальный колорит. Если в мире грибы под землей искали свиньи и собаки, то в России этому научили медведей. И так до самой Октябрьской революции, пока всякие кулинарные изыски не стали считать буржуазными пережитками.