Беренгарий обречённо кивнул головой, а затем воззрился на Гизельберта.
– Благородный граф, – обратился он к нему, – вот так Бергамо дорожит своей честью и словом?
– Не буду искать оправданий, – ответил Гизельберт, – я и мои люди верны вам по сию пору, но враги оказались сильнее и больше числом. Увы, семя Иуды прорастает в слабых сердцах стремительнее огня в хлебных амбарах.
Беренгарий при этих словах одарил бергамаска весьма выразительным взглядом. В любой другой момент он бы напомнил графу о том, как иудино семя быстро давало всходы и в его душе. Однако сейчас надлежало дорожить даже такими союзниками.
За императора ответил граф Мило.
– Зато вы, граф, в это время одержали победу над бургундцами на другом поприще, сделавшись зятем благородного графа Вальперта.
Краска бросилась в лицо Гизельберту, граф Вальперт также нехорошо переменился в лице, но император вовремя прогнал готовившуюся разразиться грозу.
– Друзья мои, придержите ваши острые языки и забудьте старые счёты между собой. У наших ворот сейчас стоит слишком сильный враг, чтобы мы, на радость ему, ослабляли друг друга распрями.
И, обратившись к Вальперту, император попросил того продолжить.
– Славный замок Мантуя окружён войсками Рудольфа. Город остаётся верным императору, но сообщение с ним прервано. – В голосе Вальперта, помимо воли, промелькнула тень злорадства. Напрасно и не вовремя съехидничал Мило.
Очередной сильный удар по позициям Беренгария. Император сокрушённо покачал головой.
– Властелин Венеции, славный дож Орсо29, по слухам, принял Рудольфа в качестве правителя земель италийских.
– Как? Ему-то что за выгода? – воскликнул Беренгарий. Вот этого он точно не ожидал, кольцо врагов вокруг него, таким образом, почти сомкнулось.
– Мне об этом неизвестно, государь. Могу сказать только, что великий город Милан, поклявшись вам в преданности, моими устами эту клятву подтверждает и готов стоять до последнего воина.
Беренгарий снова кивнул головой, на этот раз демонстрируя грустную благодарность. С печальным видом он повернулся к своим советникам:
– Что можем мы противопоставить сему?
– Его высокопреподобие архиепископ Фламберт надеется, что верность Милана не останется незамеченной венценосным помазанником Рима, – продолжал Вальперт, особо выделяя голосом слова о верности и о незамеченности. Беренгарий вернул свой взгляд к нему.
– Да, нам отрадно слышать это, в то время как большинство трусливо отвернулось от нас.
– Его преподобие готов продолжать защищать город, – настойчиво, как неразумному младенцу, повторил Вальперт. На сей раз акцент был сделан на слове «продолжать».
– Очевидно, его преподобие намерен поставить вашему высочеству какие-то условия для сохранения своей верности, – раньше Беренгария сообразил граф Мило.
Беренгарий встрепенулся.
– Это в самом деле так? – возвысив голос, спросил он Вальперта. Под усами графа Гизельберта промелькнула усмешка.
– Для защиты города епископу требуются немалые средства на вооружение и на пропитание воинов и простых жителей, терпящих все горести осады. А также на сдерживание наиболее ретивых врагов его. Между тем епископ стеснён в своих средствах, ибо вы, цезарь, наложили на него определённые обязательства.
– И? – спросил Беренгарий.
– И ради сохранения преданности тебе, цезарь, верный епископ Фламберт просит простить ему этот долг, – ответил за Вальперта Мило.
– Да, государь, – подтвердил Вальперт, гордо подняв голову в ожидании высочайшего шторма.
